Игорь Пронин - Пираты 1. Остров демона

— Болтай, болтай! — Кристин вернула саблю в ножны. — Что тебе еще остается? Ребята, разоружите и заприте испанцев, а потом хорошенечко все осмотрите!

Спустившись в трюм, мы были потрясены. Корабль вез индейское золото! Несколько бочонков были доверху наполнены масками, украшениями, фигурами языческих идолов, какими-то плитками, видимо, содранными со стен… Немало, конечно, было и серебра. Мы смотрели на это богатство совершенно потрясенные.

— Будто времена Кортеса вернулись! — произнес, наконец, Мерфи.

— Эй! — Моррисон свесил в люк рыжую голову. — Испанцы говорят, здесь где-то золото, и на тех двух, что впереди — тоже! Кристин поднимает паруса, здесь останутся только десять человек!

— Проклятье! — Мерфи оперся на стену, чтобы не упасть. — Так и на том, что я пустил на дно, было то же самое! Лопни моя паскудная голова — зачем я это сделал?!

Но жалеть об утонувших сокровищах было поздно. Мы вернулись на «Ла Навидад» и продолжили преследование. Два испанских капитана, поняв, что уйти не удастся, попробовали атаковать нас вместе, но успеха, конечно, не достигли. Кристин нахально прошла прямо между ними, дав залпы с обоих бортов. Недолгие переговоры привели к тому, что испанцы сдались — при условии, что Кристин гарантирует всем свободу.

— Я — капитан Ван Дер Вельде! — хохотала она. — И если у вас в трюмах то, о чем я думаю, я вам даже корабли оставлю! Клянусь, это было бы просто скучно, если бы не золото!

Так все и оказалось: испанцы отыскали где-то в сельве индейский город и неплохо поживились. На обратном пути они увидели, как Дрейк грабит побережье, и на свою беду решили вмешаться. Когда все сокровища оказались на «Ла Навидад», мы выбросили в море весь запас ядер испанцев, и просто покинули их. Так же поступили и с первым из захваченных кораблей. На испанцев было жалко смотреть: все то, ради чего они месяцами сражались, гибли от стрел и болезней, поменяло хозяев за какие-нибудь два часа.

Усталые и довольные, мы собрались в капитанской каюте. Кристин на радостях поцеловала фигурку дельфина.

— Вот что называют настоящей удачей! Первый рейд — и такой успех! Роб, дружище, налей всем рома! Сегодня-то, Мерфи, ты не будешь ворчать, что девушке моих лет так хлестать не положено?

— Я вот что думаю… — Мерфи раскурил трубку и поудобнее развалился в кресле. — Не слыхал, чтобы у Дрейка была такая добыча.

— А при чем тут Дрейк? — фыркнула Кристин. — Дрейк пускай гоняется за своим Серебряным Караваном! Это наша добыча, и только наша. Дрейку и знать о ней незачем.

— С таким богатством мы можем возвращаться! — воскликнул Роберт. — Добычи хватит на всех!

— Не торопись! — Кристин погрозила ему пальцем. — Добычи будет достаточно, когда чтобы ее уложить, нам придется выбрасывать за борт бочки с пресной водой. Мы еще погуляем в этих краях… И в этих славных временах! Но сначала, конечно, познакомимся поближе с Дрейком. Насколько я понимаю, он сейчас пытается отыскать в крохотном брошенном городке хоть пару монеток! Великий пират, нечего сказать.

Когда мы вернулись к городку, названия которого я так и не узнал, над ним уже вовсю курился дым. Сжигать поселение Дрейк приказа пока не отдал, но разумно полагал, что спрятавшимся в лесах жителям столбы дыма не понравятся. Грабеж неспособных защитить себя колоний всегда строится по одной схеме: жители убегают в труднодоступные районы, прихватывая с собой все ценное, а пираты отлавливают запоздавших неудачников и пытают, чтобы узнать, куда скрылись остальные. Если по каким-то причинам отыскать жителей не удается, город и прилегающие к нему плантации начинают понемногу уничтожать. Как правило, горожане присылают делегацию, которая и договаривается с пиратами о размере выкупа.

Мы высадились на берег, но команда не спешила разбегаться по брошенным домам — опытные морские разбойники понимали, что брать там после людей Дрейка нечего. Подбежавший к нам матрос сообщил, что капитан ждет нас в губернаторском доме. Долго искать его не пришлось: в крохотном поселении было только одно двухэтажное строение, не считая небольшого форта.

Прямо перед резиденцией Дрейка его люди подвесили за руки полуголого старика-испанца и нещадно охаживали его кнутом, что-то выпытывая. И эта сцена, и многие другие, виденные мной в том городке, убеждали: Френсис Дрейк совсем не тот человек, которого так почитал мой дед Джон. В его поведении не было ничего ни от благородства, ни от патриотизма, вообще никаких высоких мотивов. Только грабеж, только нажива.