Павел Тимофеев - Кто ты такой

-Как называется этот город?

-Ласа. Это наша столица, - Холи заметно обрадовалась тому, что я ушёл от темы с пилотами.

-Что это за замки?

-Это не замки, хорошо, что ты спросил. Слева монастырь, справа дворец.

-Надеюсь, мне не придётся жить слева, - попытался пошутить я. Холи с чрезмерной поспешностью подхватила шутку и ответила, улыбнувшись:

-Посмотрим на твоё поведение.

Я улыбнулся в ответ. Разговор затих, несколько минут мы ехали в тишине. По краям дороги, по мере приближения к замкам, становилось всё больше людей. В отличие от тех, кого мы видели работающими в поле, эти не кланялись. Они смотрели на лимузин с окаменевшими лицами, от выражения которых мне становилось не по себе . Я спросил у Холи, надеясь, что хоть этот феномен она сможет объяснить:

-Здесь всех так встречают? - Я кивнул головой в сторону окна. Заметив мой жест, один из людей не удержался и упал на колени. Как всегда происходит в любой толпе, многие последовали его примеру, но потом встали, опомнившись.

-Только нас. Ты знаешь, я тебе раньше не говорила, но я здесь что-то вроде принцессы. Хотя это слово не совсем подходит, но отношение примерно то же.

-Пожалуйста, только не говори, что во дворце нас встретит что-то вроде разгневанного папаши-короля. Мы так не договаривались, - я нахмурил брови.

Она рассмеялась, и на секунду мне показалось, что напряжение, созданное погибшими лётчиками ослабло, но потом я понял, что и этот смех был наигран.

-Ладно, юморист. Теперь о серьёзном. Дорога по которой мы едем, начинается от статуи Рапмана Ну, великого воина древности. Люди, которые стоят по краям дороги, разорвут тебя в клочья, если ты откажешься пожать статуе руку. Эта статуя магическая, во всяком случае, они все в этом уверены. Существует легенда, что если руку статуи пожмёт посланник зла, то он будет мгновенно испепелён, хотя до сих пор прецедентов не было.

-Интересная легенда. Сколько лет стоит эта скульптура?

-Никто не знает. Считается, что Рапман воздвиг её сам накануне великой битвы, Но об этом потом, мы уже приехали.

Я повернулся к окну и увидел, что лимузин выезжает на площадь, выложенную плоскими, тщательно подогнанными друг к другу известковыми плитами. В центре, на пьедестале, выполненном в виде пирамидальной лестницы, чем-то напоминающей пирамиды Мексики, стояла небольшая фигура человека, выполненная из чёрного, не отражающего свет камня. Ступеньки той стороны пирамиды, которая находилась перед лицом воина, были стёрты так сильно, что я стал сомневаться в том, что их остатки смогут помочь мне подняться. Я представил себе, сколько народу должно было пройти по ним, чтобы достигнуть такого эффекта, и с сомнением посмотрел на протянутую вперёд руку истукана. Помня оттопыренный мизинец памятника Петру I, находящегося в Петропавловской крепости, который за несколько лет успели отшлифовать руками туристы, по непонятной причине верящие в то, что это исполняет желания, я ожидал увидеть вместо ладони памятника просто-напросто пустое место. Но, к моему удивлению, рука выглядела целой.

Я осмотрелся вокруг. Слева и справа, как зеркальные отражения друг друга, над площадью нависали дворец и монастырь. Площадь была забита народом, но к лимузину и к памятнику никто не подходил. К моему удивлению, я не заметил ни одного полицейского, хотя в нормальных странах без них не обходится ни одно мероприятие такого масштаба. Но они здесь были и не нужны, люди стояли плотно, но никто не толкался; создавалось такое ощущение, словно каждый здесь знал своё место и был им доволен. Я понял, что все ждут, когда я "поздороваюсь" с монументом. Я глубоко вздохнул, улыбнулся Холи и пошёл, но не успел я сделать и двух шагов, как в мою руку вцепилась подбежавшая Холи. Я обернулся и увидел, что её лицо стало бледным, как известняк, которым была вымощена площадь. Толпа встрепенулась, но Холи подняла руку, и всё затихло. Она поднялась на цыпочки и прошептала мне на ухо.

-Я люблю тебя, запомни, не его, а тебя.

Я удивился, но подумав, что это часть ритуала, ответил:

-Я верю тебе и клянусь, что я всего лишь собираюсь пожать ему руку, а вовсе не бить морду. Тем более, родителям удалось воспитать во мне уважение к памятникам древности.

Я улыбнулся, высвободил руку и пошёл к пирамиде.

Когда я оказался перед статуей, на меня нахлынуло странное чувство. Нечто подобное я испытал, рассматривая голограмму, снятую с меня одним из моих друзей, занимавшихся лазерами в Институте точной оптики. Тогда это чувство было вызвано тем, что я видел в своих руках свою радостно улыбающуюся мёртвую голову, а сейчас лицо воина не было похоже на меня ни единой чертой, он вообще не был похож на человека.