Павел Тимофеев - Кто ты такой

Я вспомнил, что нечто похожее на эту мысль приходило мне в голову и раньше. Однажды, я шёл по улице. Был вечер, весь тротуар был завален различными отходами (днём на том месте располагались несколько палаток, торговавших фруктами и овощами). Большая часть тротуара была залита мутными гниющими лужами, наполненными остатками тухлых помидоров и всякой другой гадости. До того, как я приблизился к этому месту, рядом со мной, примерно с такой же скоростью шёл человек, внешним видом напоминавший бомжа. Несмотря на то, что на улице уже разливался холод, который приносит с собой каждая ночь в конце лета, он был одет лишь в одну заляпанную грязью футболку и в тренировочные штаны с уродливо обвисшими коленями. Ему было около тридцати- тридцати пяти лет, но выглядел он на все семьдесят.

Когда мы подошли к участку тротуара, загаженному торговцами, я сбавил шаг и стал продвигаться осторожно, стараясь не наступить на гнилые остатки какого-нибудь баклажана или арбуза и не промочить ноги в жиже, которая наполняла почти перекрывавшие асфальтовое покрытие лужи. Этот человек продолжал идти с той же скоростью, ему было наплевать на лужи (видимо он считал, что грязь меньше одного сантиметра это не грязь, а больше - сама отваливается) так что когда я, наконец, преодолел это торговое препятствие, он оказался в двадцати- тридцати метрах впереди меня. Дальнейшие события развивались стремительно. Передо мной промелькнул и врезался в стену дома грузовик, по-моему, КАМАЗ. Отскочив от стены, ударившись в столб и снеся его, машина остановилась. Из окна кабины на меня смотрело бледное лицо водителя. Сначала я подумал, как хорошо, что он был пристёгнут, но потом я заметил ноги в тренировочных, неестественно прямо торчащие из-под переднего колеса грузовика. В тот момент меня словно током ударило. Я подумал, что если бы, как и этот бомж, пошёл бы напрямик, невзирая на грязь под ногами, то сейчас был бы уже мёртв. Но потом эту мысль сменила следующая, я отчётливо понял, что не мог идти напрямик.

Тогда я забыл эту мысль, но сейчас это воспоминание послужило для меня окончательным доказательством моей правоты. Самым страшным было то, что сам факт осознания мной этого порядка вещей, не сможет изменить ничего. Даже если я, в связи с этим выберу другой вариант, то этот вариант будет всего лишь единственным возможным вариантом для меня, так как при этом, второй вариант станет невозможным, по причине того, что я не смогу не совершить попытку сломать привычный ход вещей. Тем более, эту последовательность невозможно сломать, так как она существует только в прошлом. Если бы она существовала и в будущем, то было бы достаточно выбрать другой вариант, и это бы её сломало. Но это невозможно, так как выбранный вариант всегда останется тем, что я выбрал, руководствуясь совокупностью факторов, даже если одним из этих факторов будет протест.

Потом я подумал, что на самом деле, это никак не ущемляет моей свободы, так как каждый раз я выбираю именно то, чего я хочу, даже если этого выбора реально и не существует. В итоге, я понял, что запутался.

Я снова посмотрел в окно и увидел там Холи. Она стояла недалеко от бывшего входа в подземелье и, оживлённо жестикулируя, беседовала с каким-то человеком. Человек показался мне довольно странным. Он разительно отличался от монахов. Первым, что выделяло его из толпы, окружавшей его и Холи, был рост, на полметра превосходивший рост самого высокого из собравшихся. Одет он был довольно странно. Серый плащ, похожий на тюбетейку головной убор, всё это выглядело странно, и вообще, серый цвет его одежды контрастировал с чёрными одеждами монахов, хотя раньше я сомневался, что серый может с чем-то контрастировать.

Почистив зубы и побрившись, я спустился вниз. Когда я вышел из замка, оказалось, что расстояние, на котором находились люди, было несколько больше, чем мне показалось из окна. Я посмотрел на небо, погода была замечательной. Я прикурил ещё одну сигарету и, не спеша, пошёл в ту сторону, где находилась толпа. По мере моего приближения, монахи стали расходиться, так что когда я подошёл, передо мной остались лишь Холи и высокий незнакомец. Приблизившись, я увидел, что он несколько выше, чем мне показалось сверху, хотя он не выглядел высоким. По своей конституции он скорее напоминал плотного человека маленького роста, которого просто увеличили в масштабе 2:1.

Заметив моё приближение, Холи подбежала ко мне и, совершенно по-детски, подтащила меня за руку к незнакомцу. Тот ухмыльнулся и пробурчал что-то нечленораздельное. Я посмотрел на Холи и пожал плечами, показывая, что я не понял ни слова из того, что сказал незнакомец. Она засмеялась так, что еле смогла проговорить, что это нечленораздельное мычание, было именем говорившего. Я не разделял её оптимизма, но посмотрел в глаза великану и представился сам. Тот как-то странно засмеялся, будто ему только что показали, как это делается, и протянул мне свою широкую руку, которую я и пожал, серьёзно опасаясь за кости своей правой кисти. Физическими травмами рукопожатие, к счастью, не закончилось, но я заметил одну очень странную деталь: рука этого человека была горячей, не тёплой, а именно горячей, как будто он только что убрал её с батареи центрального отопления. (В отношении существования которых в данной стране, у меня были серьёзные и обоснованные сомнения.)