Ольга Шлыкова - Найти бога

— Командор Таян Шехем! Вам приказано вернуться в Комнату Совета! — Рена мягко остановила лифт и отправила его обратно.

Когда Шехем вошёл, Члены Совета не торопясь, расходились по своим делам. Верховный Магистр делал вид, что собирает со стола разложенные бумаги, а сам ждал, пока удалится ненавистный ему Мадук. Но тот как будто и не собирался уходить, непринуждённо болтал с Советниками — о, они давно не виделись! Рише выпрямился, прижав к груди папку с бумагами, и прямо взглянул на Мадука. По раз и навсегда заведенному обычаю комнату Совета Председатель покидает последним. Так что же медлит этот противный Мадук! Неужели он забыл, кто здесь главный!

— Присядем Эверт. Голос Мадука прозвучал настойчиво и строго.

— У вас ко мне какое то дело, Советник?

На мгновение Рише показалось, что его душа повисла на ниточке и вот-вот оборвётся. Что ему нужно! Все точки на "И" расставлены два года назад. Сам не явился тогда на Совет, потом не показывался на людях вообще и все решили бы, что он умер в этой своей лаборатории, если бы раз в полгода он не присылал на перезарядку модулятор пищи. И вот на тебе…

— Эверт, ты вообще то в курсе, что происходит на самом деле за пределами станции?

— Конечно, мне доложили — сияние усилилось…

— Что ты несёшь! Не разговаривай со мной как с рядовым Командором!

Рише понурил голову, казалось, что сейчас у него потекут слёзы, его плечи дрожали, но он справился с собой, голос уже не задрожал.

— Мы запустили в пролом четыре зонда, первые две минуты полёта никаких отклонений от нормы. Затем резкий хлопок, как будто кто-то сбил зонд из вакуумной пушки, и связь обрывалась. Только четвертый зонд работал больше семи минут и успел передать аномальное повышение содержания кислорода в воздухе на расстоянии трёхсот метров от пролома.

— То-то и оно Эверт — трёхсот метров…

Рише вскинул голову. Боже, он забыл! Первое правило Наблюдателя Станции — уделять особое внимание показателям приборов зонда, когда он поднимается на отметку триста метров! Там начинался узкий проход наверх, через который зонды пролетали только до половины, так он суживался. Но в размеренной долголетней работе Наблюдателей никогда ничего не менялось и все просто забыли про это Первое правило, введенное Отцами-Основателями…

— Вы пробовали запускать ещё зонды?

— Да, Советник, ещё четыре раза, как приписывает инструкция…

— И что?

— Ни один не поднялся наверх выше трёх метров. Они так и висят, как будто наткнулись на невидимое препятствие.

— Вы пытались их снять?

— Да, но подъёмник… — Рише сглотнул слюну и почти прохрипел — Трос оборвался и…

— Договаривай, Эверт!

— Лайза Блюм — погибла…

— Что ты говоришь! Как тебе об этом доложили?

— Я видел сам, как подъемник, в котором была Лайза, улетел в пропасть!

— На экране монитора?

— Да, Советник Мадук! У пролома были только бойцы разведгруппы Паривы и Лайза…

— И что предпринял Великий Магистр?

Рише посмотрел Мадуку прямо в глаза. Что ты знаешь, старик, о принятии решений…

"Они что про меня забыли?", командор чувствовал себя полным идиотом. Торчать в дверях Комнаты Совета, когда два Советника ведут разговор, явно не предназначенный для ушей простого Командора. И тут Советник Мадук оглянулся.

— Таян, ты слышал наш разговор?

— Да, Советник, Но я не совсем понял…

— О чём мы говорили?

Шехем кивнул. Ему до смерти хотелось оказаться подальше от этой священной Комнаты Совета. Ведь по Кодексу Станции все, что сказано в его Шехема присутствии он не имеет права хранить в тайне. А то, о чём говорили Советники, ни в какие рамки не лезло. Погибла или пропала без вести Лайза, при очень странных обстоятельствах. Рутинная работа — снятие зондов в подъёмнике, на ничтожно малой высоте, обернулась гибелью человека, первым несчастным случаем, если это был несчастный случай, за многие, многие годы. И ведь это могла быть его разведгруппа. Он представил, что сейчас чувствует Командор Парива, на дежурство которого выпала такая трагедия.

— Таян, объясни нам как Командор, что могло послужить причиной обрыва троса подъёмника? — Советник Мадук смотрел на него в упор. Рише вздрогнул и уставился в пол, казалось, что он сейчас не выдержит и лишится чувств, произнеси Шехем хоть слово.

— Тросы очень прочные, господин Советник. Сверхпрочная пластокерамическая нить со стальными вплетениями. Это первый обрыв за всю историю их использования. Насколько мне известно…