Александр Бачило - Красный Гигант

– Бонжур, Софи! - произнес Яблонский, подводя к ней Катю. - Позвольте вам представить: Екатерина Максимовна Горошина… впрочем, вы ведь могли встречаться, она - дочь того самого доктора…

Брюнетка окинула Катю цепким фотографическим взглядом.

– А это, Катенька, - продолжал поручик, - Софья Николаевна Пруте, наша добрая фея…

– Софи! - послышался вдруг из-за двери зычный голос. - Как придет этот вшивый засранец, немедля гоните его ко мне!

– Его превосходительство ждет вас, - любезно улыбнулась поручику Софья Николаевна.

Яблонский густо покраснел, одернул китель и взялся за дверную ручку.

– Я сейчас, - сказал он Кате и скрылся в кабинете.

– Присаживайтесь, мадемуазель, - Софи указала на лавку у стены. - Сигарету не желаете? - она вставила новую самокрутку в мундштук, вышла из-за конторки и села рядом с Катей. - Неужели вы дочь Максима Андреевича? Боже мой! Как давно это было! Крым, война, обозные телеги… Несчастные мы люди… Но какими судьбами вы здесь?

– Вчера прилетела, - осторожно сказала Катя.

– Позвольте! - Софи уставилась на нее во все глаза. - Как же это возможно? Вас давным-давно не должно быть в живых!

– Парадокс Эйнштейна… - Катя застенчиво теребила поясок платья.

Софья Николаевна уныло опустила голову.

– Ну да, ну да… Вот и за мной, помню, ухаживал один банкир, тоже, между прочим, Горенштейн. Ради него я бросила сцену, покинула дом - и где в конце концов оказалась? В армейском обозе…

Ее прервал дробный топоток, раздавшийся в коридоре. В приемную, шустро перебирая лапками, вбежал муравей с белой цифрой «три», намалеванной на аспидно-черной спинке, и остановился в дверях.

– Простите, милочка, это ко мне, - Софья Николаевна встала, с хрустом потянулась, прикрывая ладонью зевоту, и взяла с конторки пачку бумаг. - Эх, старость - не радость! - она вдруг опустилась на колени и поползла навстречу муравью, уже шевелящему сяжками в нетерпении. Они сошлись посреди приемной, деловито потерлись дыхальцами, после чего муравей, ухватив жвалами бумаги, опрометью бросился к выходу.

– Смотри не перепутай, ты, таракан исходящий! - крикнула ему вслед Софи, поднимаясь с колен и отряхивая юбку. - Но что же я все о себе да о себе? - спохватилась она, снова подсаживаясь к Кате. - Расскажи-ка мне, детка, как ты прожила все эти годы? Что папенька? Здоров ли? - Катю вдруг кольнул острый проницательный взгляд, обычно занавешенный челкой. - Где-то он теперь? Есть информация?

– Одним словом, оружие и патроны вы упустили! - коротенький полковник Лернер, мерявший сердитыми шажками кабинет, остановился перед Яблонским и вцепился бульдожьим взглядом в полуоторванную пуговицу на его кителе. - Это единственный вывод, который я могу сделать из вашего пространного доклада, не так ли?

– Не совсем так, господин полковник! - стоявший навытяжку поручик осторожно скосил глаз натгунцовую лысину Лернера. - У меня есть нечто более ценное, чем оружие и патроны.

– Вот как? - мохнатая бровь приподнялась над бульдожьим глазом. - Любопытно.

– В приемной вашего превосходительства сидит девушка…

– О, да! Такая редкость стоит мортирного дивизиона, - язвительно заметил полковник.

– Это дочь Максима Андреевича Горошина.

– Какого Горошина? - вскинулся Лернер. - Доктора?

– Именно так, - кивнул поручик. - И она только что с Земли. На лице полковника отразилась сложная игра мысли, как будто бульдог рассматривал бабочку, севшую ему на нос.

– Вы хотите сказать…

– Я уверен, что она сможет доставить нас на Землю. Если мы захватим летающие снаряды…

Полковник несколько раз кивнул, размышляя.

– Снаряды… да, неплохо… Захватим, значит… - он ласково посмотрел на Яблонского и вдруг гаркнул: - Как же мы их захватим, дурья твоя башка, когда оружие ты подарил муравьям?!

– Оружие - ерунда, - упрямо проговорил поручик. - Они вручат нам его сами. Если начнется война.

– С кем война? - Лернер тоскливо отмахнулся. - На всю планету - десяток большевиков, и те в тюрьме…

Яблонский продолжал пристально смотреть на полковника.

– Война между муравейниками…

Над конторкой Софи коротко звякнул подвешенный на шнуре колокольчик.

– Полковник вызывает, - Софья Николаевна встала. - Я вернусь через минуту, никуда не уходите, хорошо? - она взяла потертую папку и, прежде чем войти в кабинет, снова улыбнулась Кате. - И не волнуйтесь за ваших друзей! Мы обязательно что-нибудь придумаем!

Оставшись одна, Катя еще раз оглядела приемную, но не нашла ничего, что задержало бы ее взгляд. Стены, сложенные из потемневших бревен, сводом сходились к большой кляксе светящейся плесени на потолке. Над конторкой, рядом с колокольчиком, висел пожелтевший лист с подписанным полковником приказом о категорическом запрете курения. Других украшений в комнате не было.