Александр Бачило - Красный Гигант

Молодуха вспыхнула и, ничего не ответив, скрылась за занавеской.

– С каких это пор местные начали воду пить? - неприятно прищурился на Егора Борташ.

– Шутка! - поспешно ответил Егор. - Народный юмор. А хозяйка у вас ничего - симпатичная!

– Кой черт симпатичная, - набычился Борташ. - Сухая, как плеть. Повывелись девки… - он тяжело вздохнул и неизвестно к чему добавил: - Жуешь, жуешь, никакого вкусу…

Егор на всякий случай взял Катю за руку.

Дверь распахнулась, и в землянку, шаркая босыми подошвами, медленно вползла скрюченная фигура, в которой лишь по обрывкам тряпья, прикрывающим тело, и седому клочку волос на голове можно было узнать человеческое существо. Темные костлявые руки с подагрическими суставами и загнутыми когтями напоминали птичьи лапы, вцепившиеся в клюку, на которую опиралась старуха. Выцветшие до матовой белизны глаза тускло светились в глубоких провалах черепа, обтянутого коричневой морщинистой кожей.

Здравствуй, бабушка-яга, невесело подумал Егор.

– Зачем звал? - спросила старуха неожиданно звучным молодым голосом, при звуках которого пальцы Кати вдруг похолодели в руке Егора.

Девушка смотрела на старуху во все глаза.

– Вот, мать, родня твоя отыскалась, - Борташ утер жирные губы тыльной стороной ладони. - Узнаешь?

Старуха медленно обвела взглядом землянку и остановилась на пленниках.

– Нет, - сказала она, в упор глядя на Катю. - Не узнаю.

– Ну, ты даешь, бабуля! - возмутился Егор. - Совсем на старости лет из ума выжила?! А кто тебе дрова рубил? Воду носил… то есть эту, как ее… - он повернулся к Борташу. - Нашли, кого слушать! У бабки склероз рассеянный с юных лет! У кого хотите спросите! Она ж не помнит, как ее саму звать!

Он чувствовал, что иссякает, и мало-помалу стал приближаться к старухе. Вырвать клюку, первый удар - Михасю по коленкам, потом - по плошке с фитильком, и бежать!

– Не помнит, говоришь? - усмехнулся Борташ. - Вот ты нам и скажи, как ее звать.

Он неспешно вытер тесак о штаны и принялся ковырять им зубах. В землянке повисла неприятная тишина. Егор в панике оглянулся на Катю. Та, казалось, не замечала ничего вокруг, пристально всматриваясь в густо перечеркнутое морщинами лицо, а затем вдруг протянула руку и тронула седой клок волос.

– Нюра, - тихо произнесла она. - Господи, Нюрочка, это же ты! Старуха капризно дернула плечом.

– Знамо, я. Кто ж еще?

Огонек плошки мигнул в Катиных глазах и каплей покатился по щеке. Она обошла старуху кругом, трогая ее плечи, горбатую спину, птичьи лапки, бывшие когда-то полными белыми руками хохотушки-поварихи.

– Но что с тобой произошло?!

– Знамо, что… - старуха неприязненно покосилась на Катю. - Улетели, касатики… Жди, говорят, скоро будем… - она помолчала, горестно поджав бесцветные губы. - Так всю жизнь и прождала… Семена схоронила, сынов троих и дочку Катеньку… В честь тебя имечко у ей было… Да не зажилась. Тоже непоседливая… Потом Василий родился… А от него - Семен и Анютка…

– Этого не может быть! - Катя с ужасом смотрела на старуху, продолжавшую перечислять детей и внуков.

– Я ведь тебе говорил, - прошептал Егор. - А ты не верила…

– Чему я должна верить?! - Катя повернула к нему заплаканное лицо.

– Да ты не реви, девка! - подал голос Михась. - Мы твою бабку не забижали. Кому она нужна, тварь насекомая?! Забирай в полной сохранности, раз уж вы и впрямь родня!

– Э-э, погоди, Михась, - Борташ расплел ноги и спрыгнул с лежанки.

Егор с удивлением обнаружил, что широкий кряжистый торс батьки едва возвышается над колодой, опираясь на коротенькие кривенькие ножки.

– Тут разговор интересный намечается, - Борташ вразвалку подошел к Егору, поигрывая тесаком, и остро прищурился на него снизу вверх. - Куда ж это вы, касатики, летали? На чем?

Егор молчал, глядя на острие тесака, выписывающее восьмерки в неприятной близости от его живота.

Неожиданно в дверь землянки бухнули снаружи, в проеме показалась голова в офицерской фуражке.

– Батька! Там снаряд сел!

– Где? - Борташ метнулся к двери.

– На заправке! Прямо возле наших! О, чуешь?

Издалека вдруг послышался взрыв, а затем несколько коротких очередей.

– Чего это? - растерянно спросил Борташ.

– Пулемет! - неожиданно оживилась старуха. - Нешто сам Яков Филимоныч пожаловали? Слава тебе, господи, дождалась!

Нет, подумал Егор, не пулемет это. Из «калаша» садят! Такую очередь ни с чем не спутаешь. Похоже, тут есть стрелки и кроме Якова Филимоныча.

– Так вот какая у тебя родня! - Борташ угрожающе шагнул к старухе.