Леонид Кудрявцев - Ненужные вещи

Любопытный вопрос.

Чин-чин озабоченно потер лоб, потом, с обреченным видом протянул было руку к бутерброду, но передумал и на этот раз. Кто его знает, каково на вкус материализованное желание? Может, этот, с виду такой вкусный бутерброд, на поверку окажется чистейшим ядом?

А почему он должен оказаться ядовитым? И вообще, стоит ли слишком осторожничать? Так недолго и законченным параноиком стать.

Вот именно! А посему...

Бродяга все-таки не выдержал. Резко сглотнув накопившуюся во рту слюну, он быстро схватил бутерброд и судорожным движением откусил от него сразу же чуть ли не половину.

Какой там яд? Разве может отрава иметь такой чудесный вкус?

Прожевав и проглотив последний кусок, Чин-чин в изнеможении откинулся на спинку кресла. Он был сыт и не испытывал никаких неприятных ощущений. Таким образом, получалось, страхи его не имели под собой никакой почвы, совершенно никакой.

А значит...

Чин-чин подумал о том, что было бы неплохо, например, получать такие бутерброды постоянно, и не один раз в день, а по крайней мере - три. Конечно, это не могло сделать его жизнь райской, но все же... все же... А почему бы и нет?

Он внимательно оглядел пустой стол и сдвинув брови, попытался представить как на нем появляется бутерброд.

Булочка и кусочки мяса с какой-то зеленью. Целый бутерброд. Очень вкусный... Впрочем, возможно, он даже и не такой вкусный... возможно и надкушенный... не очень свежий... Лишь бы появился на этом столе, согласно желанию. Потом, после того как система будет отработана, можно настрополиться в исполнении более сложных желаний. А сейчас...

Как и следовало ожидать, несмотря на все усилия, чудо не повторилось.

Осознав это, Чин-чин крепко выругался, но все же, проигравшим себя не признал и сделал еще одну попытку. В этот раз он напрягся, словно роженица под конец схваток, и даже издал некое мычание.

Бесполезно.

Чин-чин снова откинулся на спинку кресла и уныло подумал о том, что вот кому-то другому, не такому как он неудачнику, чудо уж наверняка явилось бы не в виде надкушенного бутерброда, а например, огромным бриллиантом, или бумажником, набитым деньгами. Ему же...

Стоп!

Бродяга замер.

Какая-то мысль рождалась у него в голове, медленно, с натугой, словно цветочное семечко, проросшее на свалке и поэтому вынужденный пробиваться к солнцу сквозь кучи мусора, ржавых консервных банок, пустых пакетов и пласты подмокших, прошлогодних газет.

Мысль пробивалась, пробивалась, и наконец - пробилась.

Чин-чин щелкнул пальцами.

Ему давно уже хотелось сделать этот эффектный жест, когда-то давно увиденный в кино, и вот, наконец, повод представился. Нет, конечно, он мог щелкать пальцами хоть сто раз на дню, но без повода, это было совсем не то. А вот сейчас, после того как для щелканья пальцами появилась реальная причина...

Если говорить точнее, то это было воспоминание, о том, что предшествовало появлению бутерброда. А была это довольно бесхитростная мысль о несправедливости устройства мира. Вот он, Чин-чин, сейчас, очень голоден. А в это время, кто-то из живущих на Земле, почти наверняка на еду просто смотреть не может, мечтает от нее избавиться. И конечно, было бы здорово, если бы эта, ненужная еда досталась ему, Чин-чину. Вот сейчас. Немедленно. Ненужная. Та, от которой кто-то мечтает избавиться.

Бродяга еще раз щелкнул пальцами, и удовлетворенно кивнул.

Все верно. И доказательством этого является надкус, оставленный, конечно же не лилипутом, а самым обычным ребенком. Просто, мама заставляла его съесть бутерброд, а закормленному малышу вовсе не хотелось есть и он представил как бутерброд исчез. В этот же момент Чин-чину страшно захотелось получить не нужную кому-то еду. Два желания каким-то странным образом вошли во взаимодействие...

Да, теперь ему известны условия материализации. Почему бы не сделать еще одну попытку?

Чин-чин уселся в кресле поудобнее, и попытался сконцентрировать мысли на еде. Кстати, это не потребовало от него больших усилий. На этот раз он даже не очень сильно напрягался. Ему просто очень сильно хотелось получить нечто съедобное, кому-то другому опротивевшее до коликов.

И получилось!

На этот раз перед ним возникла тарелка с манной кашей. Каша была холодная, и не слишком приятная на вкус, но с изюмом. И вообще, это была еда. А то, что какой-то карапуз ее лишился, так ведь по собственному желанию. Не так ли?

Вытащив из кармана погнутую алюминиевую ложку, Чин-чин с энтузиазмом опустошил тарелку и попытался прикинуть, каким еще образом можно использовать так неожиданно свалившийся на него дар.