Леонид Кудрявцев: Закон оборотня

На этом большое приключение Шеттера закончится. А вот для его наемников…

Я снова вытащил диагност и аккуратно обошел с ним все три трупа.

Да, все верно. Два из них принадлежали наемникам, а один – оборотню.

И значит, мне тут больше делать нечего. Совсем нечего.

Я еще раз окинул взглядом зал и попытался представить как происходила схватка.

Прятаться в зале было негде. И поэтому бой, наверняка, длился всего лишь несколько мгновений. Шеттер и его наемники ворвались в зал заседаний и открыли огонь по оборотню. А тот метался по залу, уклоняясь, делая обманные движения и стрелял, стрелял в ответ. Он даже умудрился уложить обоих наемников, и ранить Шеттера, а тот…

Из чего же он стрелял? Вроде бы никакого оружия у него не было?

Я снова вернулся к Шеттеру, и только тут заметил, что лежавшая рядом с его правой рукой трость, теперь выглядит несколько не так, как обычно. Вместо набалдашника у нее теперь была полая трубка, и конечно, она являлась стволом какого-то оружия вроде корвектора.

Вот тебе и красивая безделушка. Получается, что даже разговаривая со мной, Шеттер не выпускал из рук свою трость не только потому, что привык держать ее в руках. И если бы мне вдруг пришло в голову, например дать пощечину этому любителю незаконных развлечений по голове, уж тут бы он мне показал.

Рядом с тростью валялась одна знакомая мне вещица. Некоторое время я ее разглядывал, пытаясь решить как поступить, но потом все-таки подобрал и сунул себе в карман.

Вот, теперь можно и поговорить. Только, сначала, во избежании неожиданных сюрпризов, необходимо сделать еще одно дело.

Пнув трость, так что она отлетела на несколько шагов прочь, я сказал:

– Шеттер, хватит валять дурака. Здесь не большой мир и попытки сыграть в «мертвого жука» обречены на провал. Здесь может быть только два состояния. Либо ты труп, и соответственно ни на что не способен, либо живой и вполне можешь общаться.

Шеттер тут же открыл глаза и промолвил:

– А деньги ты все-таки взял. Не так ли?

– Нет, не так, – сказал я. – Даже к ним не притронулся.

– А что сделал? Оставил лежать на столе в забегаловке? Пусть достанутся тому, кто их первый увидит?

– Отдал своему проводнику, – сказал я. – Он с их помощью станет бизнесменом.

Рывком сев, Шеттер посмотрел на зиявшую у него в груди дыру, потом сунул в нее ладонь, и удовлетворенно хмыкнул.

– Нравится? – спросил я.

– Нет, – сказал Шеттер. – Болит здорово. Я думал, мне и в самом деле пришел конец. Однако, получается, это не так страшно,

– Угу, – пробормотал я. – Еще как забавно. К тому времени когда вернешься в большой мир, это тебе даже понравится.

– Если конечно вернусь в большой мир, – сказал Шеттер.

– Если вернешься, – согласился я.

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Потом Шеттер отвел взгляд, посмотрел в ту сторону где лежала его трость и спросил:

– А у тебя значит, были свои причины сюда заглянуть? Не скажешь – какие?

Вот это мне уже вовсе не понравилось. Особенно взгляд в сторону трости. Нужна она ему была. А зачем именно – догадаться не так уж и сложно.

Я остался единственным, кто знал о увеселениях Шеттера. А такие люди как он, свидетелей оставлять не любят.

– А ты не скажешь мне, чья личина была у оборотня на тот момент когда он ускользнул из владений творца?

– Нет, не скажу, – улыбнулся Шеттер. – Зачем тебе это знать?

Я тоже улыбнулся.

– Удивительное совпадение. Но хотя бы объяснить откуда оборотень взял корвектор ты можешь? А также подпрограмму, позволяющую проходить сквозь стены?

– Могу. Корвектор и подпрограмму он стянул у творца. Если точнее, все началось именно с этого. Творец по рассеянности вложил в него не ту подпрограмму, ну а оборотень этим воспользовался. Добраться до корвектора ему было уже легко.

– Ну да, – сказал я. – Многие творцы бывают удивительно рассеяны.

Что-то не верилось мне в эту версию. Наверное, все обстояло совсем по-другому. Причем, как именно, я уже наверняка не узнаю. Да и стоит ли это делать? У меня сейчас есть заботы поважнее.

– Теперь твоя очередь, – сказал Шеттер, – О причине твоего появления здесь, ты не скажешь. Но можешь мне сообщить, например, на кого еще ты работаешь?

Я удивился.

– Это каким образом?

– Ну, если ты не взял мои деньги, значит, перед этим тебе заплатил кто-то другой. Таких как ты я знаю, встречал на своей жизни немало. И примерно образ твоих мыслей представляю.

– Нет, – с иронией сказал я. – Никто мне не платил. Совсем – никто.