Дом был старый. Широкая крутая лестница. На нижних ступеньках лежали бутылки из-под молока и "шмайсер" с погнутым стволом. Стена рядом с лестницей оказалась разломана, и из пролома торчал окованный медью нос греческой триремы.
Харлам плотно затворил входную дверь и прислонился к стене. Девушка пристроилась рядом. Харлам закрыл глаза и стал думать.
А что, если девушка появилась здесь неспроста? Вдруг ее появление и мнемоудар связаны? Но что с того? Ну не она, так появится что-то другое. Пусть уж будет она. В крайнем случае, убрать ее не составит труда. И вообще...
Он открыл глаза, отстегнул полупустой магазин и зарядил его до отказа. Потом посмотрел на последнюю гранату.
Да, гранат надо было взять побольше.
Девчонка между тем занялась своим странным платьем, отрывая от него полоски материи, что-то ими соединяя и связывая. Харлам увидел, как мелькнуло тоненькое плечо и решил, что сам дурак. Просто девчонка. Просто бежала, спасая свою жизнь, а тут подвернулся он. Не может быть, чтобы это тоненькое плечо таило нечто опасное.
Он заглянул ей в глаза и участливо спросил, как спрашивают маленьких детей:
- Что, испугалась?
- Я? - она вдруг улыбнулась, и Харлам почувствовал, как у него по спине поползли мурашки, потому что у нее во рту блеснул длинный волчий клык.
Время как бы остановилось. Он с ужасом подумал, что поза у него крайне неудобная. А пока он схватит автомат, который прислонил возле ног к стене, она успеет раз сто броситься и вырвать горло, как они обычно и делают. И автомат он положил неудобно, даже забыл передернуть и теперь толку от него, как от веника. Разве что выхватить нож, но что нож против оборотня?
И тут она ему опять улыбнулась и участливо спросила:
- Что, испугался?
Харлама неожиданно отпустило. Он ошарашено мотнул головой, не рискнув что-либо сказать, чтобы не выдал враз охрипший голос.
Ну и ну!
Он попробовал сосчитать до ста, но на полдороге бросил, обозвав себя трусом. Это помогло, и минут через пять, уже успокоившись, спросил:
- А как тебя зовут?
- Катрин. А тебя?
- Харлам.
- Вот и познакомились, - усмехнулась она.
Почувствовал, что краснеет, Харлам поднял с пола автомат и, передернув затвор, выглянул на улицу.
Все, можно идти дальше.
Автобус они нашли после обеда. К этому времени Харлам истратил последнюю гранату на доисторическое чудовище, вынырнувшее самым подлым образом из-за угла. Увидев перед собой зубастую пасть размером с легковой автомобиль, Харлам едва успел швырнуть в нее гранату и вместе с Катрин нырнуть в дверь католического храма. Их шаги гулко прозвучали по сводчатым переходам, где-то наверху жалобно всхлипнул орган, а они торопились, подгоняемые странным ощущением, что куда-то опаздывают и надо быстрее, быстрее. Тощий священник попробовал загородить им дорогу, как щит выставив распятие. Харлам оттолкнул его, и они побежали дальше. Еще один поворот. Какое-то помещение с узкими сводчатыми окнами, забранными частыми переплетами. Со скрипом открывшаяся дверь. Они оказались на соседней улице и почти сразу увидели автобус. Вполне современный "Икарус" и даже ничуть не поврежденный. Дверца кабины была распахнута, и на сиденье сидел какой-то человек в одежде из оленьей кожи. Две черные арбалетные стрелы торчали у него из груди, да стайка мух кружилась вокруг запрокинутого лица.
Вообще-то, идеальнее место для засады.
Настороженно, готовые ко всему, они подошли к автобусу. Харлам аккуратно снял труп с сиденья, сел на его место и попробовал завести мотор. Заработал!
Он кивнул Катрин, которая тотчас же уселась рядом, и лихо вырулил на середину улицы.
Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса!
Так, конечно, опаснее, зато быстрее. А время работает против него. Кто знает, когда будет очередной мнемоудар? Да и преследовавшие Катрин оборотни должны быть где-то рядом. Не откажутся они от затеи посчитаться с ней, ой не откажутся. А зря. И на оборотней найдется средство.
Все, проеду еще пару улиц и делаем привал, решил Харлам и тотчас же чуть не сбил синюю горлицу с ночным горшком на голове. Аккуратно ее объехав, "Икарус" попылил дальше, мимо деревянных домов, индейских вигвамов, монгольских юрт, мемориала Катерины - луча света в темном царстве, какого-то эллинского дворца, на ступеньках которого сидела Элли, министерства "Незнамо чего", состоящего из двух подотделов, о чем оповещали соответствующие таблички "Подотдел просто незнамо чего" и "Подотдел черт его знает незнамо чего". Откуда-то появился запах только что распустившихся липовых листочков и ароматов жареного миндаля, который сменился вонью давно нестиранных портянок.
Читать дальше