Фрэнк Куинтон - Месть

- Нам это не совсем подходит. У меня идея получше. Почему бы тебе не побыть моим гостем? Дома тебя ожидает прекрасная еда, специально по этому случаю приготовленная.

Голодный желудок Бернарда был в восторге от такого предложения. У его брата была слабость - приготовить какое-нибудь отменное блюдо. Надо сказать, ему это здорово удавалось. Забавно, мужчины с пышной шевелюрой имеют прекрасный аппетит, а облысевшие замечательно готовят.

Однако что-то его смущало. Он колебался.

Он был той же плоти и крови, что и человек, стоящий рядом с ним, и не мог поверить, чтобы такая гордая натура так легко могла простить того, кто украл у него жену. Если, конечно, ему самому не хотелось от нее избавиться!

Вот это вполне могло служить объяснением.

Они остановились у большого, специального выпуска "ролса", ожидающего у входа в фойе. Все как-то неожиданно быстро решилось само собой.

Водитель распахнул дверцу перед мэром, и его милость пригласил Бернарда занять переднее место.

- Джордж, домой, пожалуйста, - приказал он.

Пол погрузился в пышное мягкое сиденье с широким подлокотником. Он обожал роскошь.

Чуть слышно по радио звучала оркестровая музыка. Мэр предложил артисту небольшую, но дорогую сигару.

Неожиданно для самого себя, Бернард поддался искушению.

Он сидел в роскошном автомобиле, великолепные фары которого излучают мощный сияющий свет на живую изгородь вдоль дороги. Машина мчит его к вкусному обеду в большом комфортном особняке. Можно откинуться назад и насладиться движением.

Правда, у него был один вопрос, который ему очень хотелось задать, но он не осмеливался - остался ли в глубине сада тот уютный бассейн? Или Пол засыпал его, чтобы предать забвению тот случай, когда он неожиданно вернулся из Лондона и застал Эллу и Бернарда купающимися в бассейне обнаженными?

Пол снял цепочку, спрятал медальоны в отделанный бархатом футляр и убрал его в карман.

- Ну и ну! Вечер очень душный, - произнес он. - Не искупаться ли нам в бассейне перед обедом?

Бернард смущенно поежился.

- В бассейне? - спросил он.

- А где же еще? - улыбнулся Пол. - Я в нем многое изменил с тех пор, как ты видел его в последний раз. Современный кафель, скрытое освещение - славный такой бассейн.

Автомобиль плавно подкатил к извилистой подъездной аллее и остановился перед домом эпохи короля Георга.

Дом был освещен изнутри, и сквозь высокие окна Бернард увидел старинную, восемнадцатого века, лестницу, спускающуюся вниз с четвертого этажа.

Ее украшенная завитками металлическая балюстрада была декорирована листьями стелющегося растения и выходила в простор холла с полом, покрытым белым мрамором.

Холл был освещен мавританской лампой, отбрасывающей таинственные тени на античную статую.

Пол вынул из кармана большой ключ от входной двери, и Бернард изумленно на него уставился.

- У тебя нет слуг?

- Мэри, повар-экономка, уехала на уикэнд, а та, что приходит днем, заканчивает в пять часов.

Бернард покрылся испариной.

И вдруг он услышал неумолчное, безутешное стрекотание кузнечиков, доносящееся отовсюду. Ему казалось, с каждой травинки, с каждого цветка, с каждой ветки дерева они говорили ему "не-делай-этого, не-делай-этого, не-делай-этого", когда он входил в дом.

Пол включил свет, и гостиная наполнилась розоватым светом. Он подошел к бару.

- Хочешь выпить?

Бернард кивнул.

Его приводили в смущение и замешательство воспоминания об этой великолепной лестнице, которая приглашала их в дом.

Если бы она могла ожить, она бы наполнилась громким пронзительным смехом, смехом неверной жены, за которой он гнался вверх по этой лестнице в пустую спальню.

Но она милосердно молчала.

Пол поднес бутылку к свету и внимательно посмотрел на этикетку.

- Это тебе понравится, - сказал он. - Калифорнийское, Пино Нуар, производство 1965 года. Я раздобыл его во время своей деловой поездки в Лос-Анджелес. Королевское вино.

Потом протянул бокал Бернарду.

- После купания выпьешь еще, если захочешь, - сказал он, ставя бутылку на место.

- А ты разве не выпьешь?

- Конечно, выпью. Я люблю джин с тоником. - Пол налил себе понемногу того и другого.

Он улыбнулся.

- Я вспоминаю, как ты однажды сказал, что джин с тоником это не напиток.

Они чокнулись.

- Я думаю, что ты можешь назвать меня не муж, - добавил он. Вот оно! Первое упоминание о прелюбодеянии. И сказано оно было как бы между прочим, так что даже несколько приободрило Бернарда, когда он заговорил.