Константин Кривцун: Простейшие

Максим двинулся следом, но неудачно поставил ногу, пошатнулся и с хрустом влетел плечом в дверной косяк.

– Ты как там? – бросил ему через плечо Костя.

– Всё нормально! Живой! – успокоил напарника Максим.

Высокий оперативник лишь хмуро покачал головой и стал осматриваться.

В доме пахло свежей выпечкой, из дальней комнаты лилась тихая музыка, прихожая была ярко освещена и Костя обратил внимание на зеленую пальму в углу. Уютно. Правда, оперативник сразу почувствовал, что "грязь" здесь есть. В воздухе висели знакомые за годы работы безысходность и тоска.

Напарники прошли по коридору в комнату, откуда доносились звуки песни и женский голос. Свет здесь был притушен, в углу в камине плясало пламя, а на полу, на светлом пушистом ковре сидела заплаканная женщина. И рядом с ней – "грязь". Костя проверил показания на биобраслете. Да, всё верно. Они приехали не зря.

"Грязи" было на вид лет семь-восемь. Русые волосы, собранные над ушами в два хвостика, неестественно бледная кожа, ввалившиеся глаза и пухлые губы, слегка посиневшие у краев.

Костя отбросил ненужные подробности. Это "грязь". Её необходимо вычистить.

Он подал сигнал напарнику. Максим осторожно обошёл женщину и присел около "грязи".

– Ей не будет больно? – всхлипнув, спросила хозяйка дома. – Она ещё совсем маленькая…

– Она уже давно ничего не чувствует, – сказал Костя. – Это оболочка. Ваша дочь мертва, я понимаю, что вам тяжело, но так лучше…

По сигналу Максим разрядил шокер в шею "грязи". "Грязь" забилась в конвульсиях, приоткрыла рот и упала на бок. Женщина залилась плачем.

Максим подхватил детское тело и немного неуверенно, как всегда, когда шёл первым, направился к выходу. Костя проверил показания биобраслета. Другой "грязи" в доме не было. Удовлетворённый, высокий оперативник пошёл за напарником.

– Ребята! – крикнул им вслед хозяин дома. – Может, договоримся как-то? Ну что вам этот ребенок? Она не ест почти ничего, всё время в комнате сидит. Ну, оставьте её, я вас поблагодарю. Сколько вы хотите?

– Нельзя, – не оборачиваясь, бросил Костя. – Правила. Простейшие должны уничтожаться, иначе заполонят всё вокруг.

– Но это же глупость! – негодовал сзади мужчина. – Это же смешно!

Он даже начал принужденно смеяться, словно стараясь показать, насколько это забавно. Смех получился жалким и резал Косте уши.

– Прекратить истерику! – гаркнул оперативник. – Мы можем привлечь вас по статье "укрывание простейших"! Ещё хоть одно слово – и пойдёте под суд!

Эта реплика заставила хозяина дома замолкнуть. Какое-то время Костя и Максим шли в тишине.

– Куда? – спросил Максим, когда они миновали машину.

– Дальше, к лесу, – неопределенно махнул рукой Костя. – Иди за мной, я покажу!

Оперативники пересекли асфальтированную дорогу и вышли в поле. Вязкая от влаги земля противно чавкала под ногами. Максим пронёс "грязь" ещё шагов двадцать, затем по сигналу Кости бросил её на пожухлую траву и поинтересовался:

– Ну что? Здесь?

Костя кивнул, и оперативник отошёл от тела на пару метров. Костя направил раструб огнемёта на вяло пытающуюся подняться "грязь". Она уже приходила в себя, реакция на шокер почти прошла. Пора было действовать.

И Костя поднёс зажигалку к огнемёту и нажал на чёрную кнопку. Сработал пьезоэлемент, вялый лепесток пламени встретился с потоком газа и разросся, превращаясь в огненную струю. В сгустившейся темноте огонь отбрасывал хищные тени на траву и кусты.

Костя вдавил спусковой крючок. Вязкое, жадное пламя вырвалось из оружия, обдав оперативника привычным жаром.

– Не-е-ет! – раздался вопль хозяина дома.

Костя закусил губу и перевёл взгляд наверх – на хмурое осеннее небо, с едва различимой на фоне полыхающей "грязи" тягучей структурой облаков. Краем глаза он заметил, что Максим улыбается.

– Чего смешного? – хмуро спросил высокий оперативник.

– Так забавно, что кто-то считает "грязь" живой, – поделился своими мыслями напарник. В его глазах бесилось пламя. – Простейшие ведь абсолютно бесполезны! Гадят, жрут и ни черта не делают.

– Но кому-то они дороги, – вздохнул Костя. – Всякое бывает в жизни.

– Ты словно защищаешь их, – покачал головой Максим. – Я слышал, в Москве открыли публичный дом с "грязью". Представляешь извращенцев?

– Тут не Москва, – скривился Костя. – Тут "грязь" ведёт себя поприличнее…

Напарники молчали до самого города. Машина катила по трассе. Дворники с неприятным скрипом стирали с лобового стекла осеннюю морось. Фары вырывали из темноты силуэты полуголых деревьев и белые полосы дорожной разметки. Усталость – больше моральная, чем физическая – накатывала на Костю всё больше.