Фрэнк Герберт - Операционный синдром

«Так я сохранял образ отца все эти годы, — подумал он. — Это значит… Это значит, что я никогда не сдавался в попытке найти отца. Прекрасное для аналитика открытие в самом себе! Почему я все это видел? Интересно, проходил ли Пит через подобное в своем музыкроне?»

Другая часть его сознания говорила: «Конечно, нет. Человек должен захотеть заглянуть внутрь себя, иначе он ничего не увидит, даже если у него будет возможность».

Внезапно его мозг, по-видимому, установил контроль над сознанием. Познание себя отошло в сторону, трансформировалось в пятнышко, проносящееся в памяти столь быстро, что он едва мог различить отдельные события.

«Я умираю? — подумал он. — Это вся моя жизнь проносится перед глазами?»

Калейдоскопически меняющаяся последовательность видений остановилась на образе Колин, том, который Эрик видел во сне. Видение перенеслось на Пита. Он ощутил отношение этих двух людей к себе, которое Эрик не совсем понял. Они оказались катализатором, не добра и не зла, а просто реагентом, который привел в движение цепь событий.

Неожиданно Эрик почувствовал, как растет осознание себя, захватывая все его тело. Он знал состояние и действие каждой железы, каждого мускульного волокна, каждого нервного окончания. Эрик сфокусировал внутреннее зрение на сером фоне, через который он прошел. На нем появился извивающийся красный усик. Доктор последовал за красной линией. В его мозгу формировалась картина, как будто он просыпался от анестезии. Эрик смотрел на длинную улицу, тусклую в сумрачное весеннее время, на огни турбоавтомобиля, несущегося к нему. Автомобиль становился все больше и больше, его фары — два гипнотизирующих глаза. С видением пришла мысль: «Как красиво!»

Его тело отреагировало непроизвольным образом. Эрик почувствовал, как его мышцы напряглись, он отпрыгнул в сторону, горячий выхлоп пронесшегося турбоавтомобиля опалил его. Простая мысль засела в мозгу: «Где я? Где мама? Где Беа?»

Эрику свело желудок, и он осознал, что находится в чужом сознании, видит чужими глазами, ощущает чужими нервами. Он отдернулся от этого переживания, как будто дотронулся до горячей плиты.

«Так вот откуда Пит так много знал, — подумал Эрик. — Пит сидел в музыкроне и смотрел нашими глазами».

«А что я здесь делаю? — пронеслась в нем новая мысль. Он ощутил под собой кресло телезонда, услышал, как его новое я сформулировало идею. — Мне требуется помощь более квалифицированного коллеги, эксперта».

Эрик последовал за другим красным усиком, поискал и оставил его; поискал еще. Чувство ориентации было забавным: не было точного ощущения, где верх, где низ, ни каких-либо опорных точек, пока он не посмотрел чужими глазами. Доктор остановился, наконец, на глазах, смотревших вниз из открытого окна сорокового этажа бизнес-центра. Он почувствовал усиливающееся внутри человека желание покончить с собой. Эрик осторожно прощупал центр его сознания, пытаясь узнать имя. Это был доктор Линкольн Ордуэй, психоаналитик.

«Даже сейчас я обратился к собственному аналитику», — подумал Эрик.

Эрик отступил на более низкий уровень сознания, зная, что малейшая ошибка ускорит желание человека совершить самоубийство, и он выпрыгнет из окна. Низкий уровень внезапно взорвался, превратившись в пурпурное колесо, которое сверкало и быстро вращалось. Колесо замедлилось и превратилось в ритуальную фигуру, четыре точки этой фигуры составляли открытое окно, гроб, дерево и лицо человека, в котором Эрик узнал свое собственное, но искаженное. Лицо было мальчишеским и немного безжизненным.

— Аналитик тоже связан с тем, кого он считает своим пациентом, — подумал Эрик.

С этой мыслью он заставил себя мягко и ненавязчиво войти в свой собственный образ, начиная расширять область влияния на чужое подсознание. Эрик направил пробную мысль на почти ощутимую стену, представлявшую собой фокус сознания доктора Ордуэя.

— Линк, не прыгай. Ты слышишь меня, Линк? Не прыгай. Городу нужна твоя помощь.

Частью мозга Эрик понял, что аналитик ощутил вторжение в свое сознание, и это ощущение могло нарушить баланс и подтолкнуть его к прыжку из окна. В другой части мозга Эрика в этот момент созрело решение, зачем нужен этот человек и другие подобные ему люди: образы безумия, излучаемые Питом Сернатисом, могут быть уравновешены только передачей в эфир спокойствия и разумности.

Эрик почувствовал, что аналитик подвинулся ближе к окну, и слегка ослабил свое воздействие.