Андрей Курков - No Name

(Обычно красное дерево идет на мебель, а здесь какой шик - целая лестница!)

Я уже поднялся на третий этаж и стоял на ковре, постеленном поверх камня, когда дерево лестницы скрипнуло последний раз.

Сначала выглянул на террасу, но там было пусто.

Потом, услышав угрюмый звук двигаемой мебели, постучал в дверь, ведущую на кухню.

- Да! - рявкнул оттуда знакомый голос.

Я зашел.

Генерал действительно пытался поменять интерьер - задвигал зачем-то в угол с виду тяжелую кухонную тумбу.

- Я тебя с утра ищу! - раздраженно заговорил он, увидев меня.

Эти слова я уже знал.

- Сейчас же возьмешь в холодильнике два куска мяса и отвезешь... Ты знаешь, где здесь ботанический сад?

- Заброшенный?! - переспросил я.

- Да.

- Знаю.

- Значит, не сворачивая поедешь по центральной дорожке сада, пока не упрешься в ворота старого зоопарка. Там свернешь направо и будешь ехать, пока не увидишь в одной из больших клеток двух волков. Бросишь им мясо и вернешься сюда! Эти идиоты их уже три дня не кормили!

- Разрешите исполнять?! - спросил я.

- Стой ты! Иди сюда!

Я подошел.

Генерал открыл холодильник и вытащил оттуда сначала один здоровый кусок мяса - фунтов пятнадцать - и положил на подставленные мною руки, потом достал второй такой же кусок.

- А ты что такой зеленый?! - вдруг спросил он, уставившись мне в лицо.

- Из-за бессонницы, - признался я. - Что-то с нервами...

- И у тебя?! - голос генерала зазвучал мягче. - Постой минутку!

И Казмо, наклонившись, выдвинул нижний ящик одного из кухонных шкафчиков и вытащил оттуда упаковку каких-то таблеток.

- Вот! - протянул он мне эту упаковку. - Полтаблетки - и двенадцать часов сна гарантировано. На себе испытал. Держи!

Конечно, заботливость генерала меня тронула, но если бы я протянул руку, то оба куска мяса шлепнулись бы на пол.

- А, да, извини, - генерал понял, в чем дело, и сам сунул таблетки в кармашек моих спортивных штанов. - А теперь иди!

Я спускался по лестнице, уже не слушая ее скрип.

Приходилось идти, немного отклоняясь назад - если нижний кусок мяса я кое-как поддерживал ладонями, то верхний кусок лежал на нижнем и на моей груди, и холод, неприятный влажный холод от этой ноши проникал сквозь быстро пропитавшуюся оттаивавшей на ходу кровью спортивную куртку.

Пока я дошел до каменных ступенек, верхняя часть моих штанов тоже пропиталась неприятной кровянистой влагой. Это было похоже на пытку - я видел как с мяса капает мне под ноги, я едва удерживал равновесие, поднимаясь вверх, и нервы мои снова были на пределе. Если бы я поскользнулся и покатился вниз, больше бы мне не встать.

Но последняя, верхняя ступенька приближалась и я уже был уверен, что преодолею ее.

Уже остановившись у машины, я бросил мясо на землю и открыл заднюю дверцу.

Спортивная куртка прилипла к коже и я стащил ее с себя.

Кожа на животе и груди была липкой и мерзкой. Я дотронулся до нее пальцем и брезгливое ощущение заставило меня скривить губы. Я словно сам стал жабой. Страшно захотелось броситься в воду, отмыться, но до воды было далеко. До воды надо было возвращаться тем же путем по тропинке, потом по ступенькам. И чувство усталости победило.

Я переложил мясо на резиновый коврик между задними и передними сидениями и сел за руль.

Снова зашипела под колесами дорога.

Машина ехала медленно.

В воздухе пахло морем.

Впереди показался заброшенный ботанический сад и я, предчувствуя его краски и ароматы, успокаивался и пытался ни о чем не думать.

И вот я снова в зеленом царстве заброшенной, а если точнее - то наконец оставленной в покое природы.

Аллея бежит прямой линией, но теперь это уже не аллея, а центральная дорожка сада. Она узковата - грузовик бы здесь не проехал, но джипу это удается, хотя мне и кажется каждую минуту, что вот-вот я соскользну на землю правыми или левыми колесами.

Здесь ничего не меняется. Здесь все так же прекрасно. Здесь легко уживаются вместе естественная жизнь и естественная смерть. И никто не плачет по умершим птицам и засохшим цветам. И нет здесь ничего лишнего.

Когда-нибудь, наверно, этот диковинный сад-лес разрастется и обовьет своими лианами деревья, которые вырастут и среди ржавых вольеров.

И главное - чтобы заросли тропинки, чтобы никто из тех, кто ходит по ним, не смог больше приходить в эти места.

А вот и воззвание, достойное нашего века.

"Животных не кормить!"

Въехав в ворота зоопарка, я повернул направо.

Плавно проплывали по обе стороны дорожки ржавые решетки вольеров.