Андрей Курков - Судьба попугая (География одиночного выстрела - 2)

3. Выписать их адреса, опросить соседей. Проверить, погиб ли кто-нибудь из близких на фронте.

4. Расспросить подруг и соседей о поведении в быту - обратить внимание на признаки сумасшествия или психической неустойчивости - особенно: участие в скандалах, в ссорах, мстительность в быту (подсыпание соли в компот и др.).

Дочитав, Добрынин удивленно мотнул головой.

- Вот это да! - выдохнул он. - Так все четко за две минуты! Молодец майор.

Фомичев тоже почувствовал гордость за молодого майора и за то, что служит этот майор на его фабрике. Однако к гордости примешалось какое-то еще чувство, чувство неудовлетворенности - ведь все на фабрике беспрекословно подчинялись ему, директору Фомичеву, все, кроме майора Соколова.

- Ну ладно, - вздохнув, сказал директор. - Значит, завтра с утра ты, товарищ Добрынин, в отдел кадров, а ты, товарищ Ваплахов, попробуй за двоих поработать, а? В долгу не останусь, ты меня знаешь.

Ваплахов кивнул.

С утра моросил дождик. Добрынин работал в отделе кадров. Начальник отдела Софронтов, бывший буденовец, потерявший в борьбе с врагами правую руку, охотно помогал народному контролеру. Сначала они вдвоем составили список работниц цеха - было их числом двадцать восемь. Потом отобрали личные дела этих работниц и, разделив их пополам, занялись проверкой характеристик и других документов.

Перед обедом позвонил Фомичев.

- Ну что там? - спросил он поднявшего трубку Добрынина.

- Выполняем второй пункт, - отрапортовал Добрынин. - У всех, кроме двоих работниц, кто-то погиб на фронте. Сейчас характеристики читаем.

- Давайте-давайте! - сказал Фомичев. - Я приказал профкому, чтобы обед вам прямо в отдел принесли.

Через пятнадцать-минут в отдел кадров действительно принесли два судка с обедом.

Освободив часть стола, Добрынин и Софронтов сели кушать. На первое был борщ. На второе - гречневая каша.

Добрынин с интересом наблюдал, как кадровяк ловко управлялся с едой, пользуясь лишь левой рукой. Ел Софронтов быстрее народного контролера и, казалось, с большим аппетитом.

- Знаешь, - сказал он, закончив с борщом. - Не привык я к таким врагам... Я люблю в открытую. Ты - враг, значит, ты выходишь и впрямую говоришь: "Я враг". Тогда честно выходит, как в бою. А вот эти вредители, саботажники... Сколько, я помню, переловили их в тридцатых! И все такие трусливые...

- А майор Соколов говорит, что просто кто-то из работниц как бы с ума сошел и поэтому так делает, - сказал Добрынин.

- Майор Соколов, майор Соколов... - Софронтов вздохнул, пододвинул к себе железную миску с кашей. - Когда с ума сходят - глаза красноармейцам не прокалывают. Да и сумасшедшего сразу видно, он и одевается не так, как все, и разговаривает не так и не о том. Здесь, ясное дело, враг. И, что удивительно, женщина-враг. Такая может и мужу во сне глаза проколоть... А чего, тут на фабрике поучится на надувных красноармейцах, а потом, гляди, и...

- Слушай, Софронтов, - перебил кадровика Добрынин. - А у кого из этих работниц муж есть?

Софронтов на мгновение перестал жевать кашу.

- Да ни у кого, - ответил он, подумав. - Альперина, потом эта, Суслова и Дарья... как ее... Цесарская - они вдовы, а остальные еще не замужние...

- Значит, это не для того, чтобы мужу глаза выколоть... - сделал вывод народный контролер.

- Да это я для примера сказал, ведь там, где нет смелости, - всегда хитрость есть. Может, и здесь хитрость есть, а мы о ней еще не знаем...

Добрынин задумался.

- Я вот тоже из-за вражеской хитрости без руки остался. В бою бы они меня хрен порубили! - продолжил Софронтов.

- А как это они тебя? - заинтересовался контролер.

- Ну, я рубака был известный. Так эти белые объявили как бы награду за мою правую руку - килограмм золотом и коня. И вот когда после лихой атаки мы выпили в одном отвоеванном селе и легли спать, ночью один из наших, Козяев Ванька, взял у меня, спящего, саблю и моей родной саблей мне же руку отрубил! Сволочь! Забрал и саблю, и руку и прямиком к белым за своим золотом и конем. Ну, они, конечно, хрен ему дали, а не золота. Напоили его, накормили, дали пакет, сказали, что секретный, и велели скакать в Катериновку в ихний штаб, а там по этому пакету ему уже и награду дадут, какую обещали. Поскакал он в Катериновку, а там - наши. Взяли они его с пакетом, а в пакете написано - мол, предъявитель сего действительно отрубил правую руку у первого врага белой армии Софронтова. Ну, наши поставили его, конечно, к стенке и расстреляли. Во, видишь, какую хитрость они сыграли. И со мной, и с этим Козяевым... Но сейчас таких врагов нет, сейчас мелкота одна.