Клиффорд Саймак - Игрушка судьбы

Снаружи, с тропинки, раздался зычный зов Плотояда:

— Хортон, у тебя все в порядке?

— В полном порядке, — откликнулся Хортон.

— Я терзаюсь за тебя. Пожалуйста, выходи. Пока ты остаешься там, я снедаем беспокойством.

— Ладно, — сказал Хортон, — выхожу, не беспокойся.

Бутылку он не бросил и вышел наружу, держа ее в руках.

— Ты нашел образчик для интереса, — отметил Плотояд, поглядывая на трофей с опаской.

— Да, погляди-ка. — Хортон поднял бутылку и медленно повернул ее, показывая со всех сторон. — Здесь изображена какая-то форма жизни, хотя трудно сказать определенно, что это такое.

— Шекспир находил похожие. Тоже с разными пометами, но не точно такими же. Он тоже мыслил с недоумением и долго, что это есть.

— Может, это изображение людей, которые жили здесь.

— Шекспир говорил также, однако уточнил суждение, что это лишь мифы о людях, которые здесь были. Пояснил он мне, что мифы означают расовые воспоминания, события, какие память нередко ошибочно полагает случившимися в прошлом. — Тут Плотояд беспокойно пошевелился, добавив: — Пошли бы мы назад. Мой живот рычит и требует насыщения.

— Мой тоже, — признался Хортон.

— Имею мясо. Убитое только вчера. Составишь ты мне компанию съесть его?

— С удовольствием, — отозвался Хортон. — У меня есть припасы, но не столь замечательные, как мясо.

— Мясо еще не очень тухлое, — объявил Плотояд. — Завтра пойду убивать опять. Люблю мясо свежим. Потребляю тухлое только по крайней нужде. Полагаю, ты подвергаешь мясо воздействию огня, в точности как Шекспир.

— Да, я люблю мясо приготовленным.

— Сухой древесины в достатке, дабы развести огонь. Сложена возле дома, только поджечь. Топка перед домом. Ты ее, полагаю, видел.

— Да, конечно, я видел на дворе место для костра.

— А тот, другой? Он тоже потребляет мясо?

— Он вообще не ест.

— Непостижимо, — объявил Плотояд. — Каким же образом держит он свою силу?

— У него есть так называемая батарея. Она снабжает его пищей иного рода.

— Думаешь, твой Никодимус не исправил туннель моментально? Там, около, ты как будто предполагал так.

— Думаю, что починка может занять определенное время, — сказал Хортон. — У Никодимуса не было представления, как устроен туннель, и никто из нас не в состоянии ему помочь.

Они шли обратно по извилистой тропинке, когда Хортон спросил:

— Откуда так несет? Словно рядом дохлятина, если не хуже…

— Это пруд, — пояснил Плотояд. — Ты должен был заприметить его.

— Да, заметил по дороге сюда.

— Запах совершенно невыносимый, — объявил Плотояд. — Шекспир именовал это место «Вонючий Пруд».

Хортон сидел на корточках у огня, надзирая за куском мяса, шипящим на углях. Плотояд, расположившись по другую сторону костра, вгрызался в ломоть, зажатый в щупальцах. Рыло его было испачкано кровью, она ручейками сбегала по шее.

— Ты не возражаешь? — справился Плотояд. — Мой живот страдал чрезвычайно, требуя пропитания.

— Нисколько не возражаю, — отозвался Хортон. — Мой собственный живот получит пропитание через минуту.

Предвечернее солнце пригревало спину. Жар костра бил в лицо, и Хортон ощутил позабытую радость и комфорт походного лагеря. Костер горел прямо перед фасадом белоснежного домика, со стены весело скалился череп Шекспира. В тишине отчетливо слышалось, как бормочет ручей, бегущий от родника.

— Когда справимся с едой, — объявил Плотояд, — я покажу тебе вещи Шекспира. Я их упаковал бережно. Ты заинтересован их посмотреть?

— Конечно, — ответил Хортон.

— Во многих отношениях, — продолжал Плотояд, — Шекспир был назойливый малый, хоть мне он нравился очень. Никогда не уверен, нравился я Шекспиру или нет, хоть полагаю, что да. Мы жили в мире. Работали вместе ладно. Беседовали подолгу. Рассказывали друг другу о многом и разном. Однако я чувствовал неустранимо — он потешается надо мной, хотя зачем ему потешаться, не постигаю. Полагаешь ли ты, Хортон, что я смешной?

— Ни в коем случае. Тебе, наверное, померещилось.

— Можешь ли ты сообщить мне, что значит «треклятый»? Шекспир постоянно говорил так, и я впал в привычку вслед за ним. Но никогда не постигал смысла. Вопрошал его, а он не объяснял. Только смеялся надо мной, глубоко внутри себя.

— У этого слова нет какого-то особого смысла. Обычно нет. Его применяют для выразительности, не придавая этому значения. Просто присловье такое. К тому же в большинстве своем люди пользуются этим словом нечасто. Некоторые пользуются, но большинство воздерживается и вспоминает это слово только при эмоциональной нагрузке.