Александр Казанцев - Фаэты. Рассказы о необыкновенном

- Полноте, господин гвардеец!- продолжал все тот же мушкетер, отличавшийся прирожденным изяществом манер.- Разве можно помешать в чем-нибудь безнадежным бездельникам?

- Вы ответите за свои слова перед его высокопреосвященством.

- Простите, почтенный гвардеец, но я не вижу здесь его высокопреосвященства, перед которым должен отвечать.

- Мы доставим вас к нему, не беспокойтесь.

- Очень интересно, какой способ вы выберете для этого?

- Если вам угодно, господин мушкетер, то носилки, на которых переносят раненых или убитых.

Всадник не стал ждать конца препирательствам и подъехал к воротам. Привратник, увидев его в щелеобразное оконце, потребовал назвать пароль.

Издали слышался звон шпаг. Очевидно, гвардейцы продолжали, но уже менее изысканно, выяснять отношения с мушкетерами, которые помешали им задержать всадника, действуя, как всегда, против гвардейцев кардинала по принципу: «Что хорошо его высокопреосвященству, может не понравиться королю».

- Пароль! - потребовал еще раз привратник.

- «Мыслю,- следовательно, существую»,- произнес всадник по-латыни и исчез за монастырскими воротами, крикнув слуге:

- Огюст, жди меня здесь ближе к вечеру.

Слуга повиновался и, повернув мула, изрядно измученного длинной дорогой, поехал искать трактир. Проезжая мимо дерущихся на шпагах солдат, он с удовлетворением отметил, что гвардейцы вынуждены отступить. Мушкетеры не стали их преследовать, и один из них, великан с пушистыми усами, подмигнул Огюсту.

- Откуда? - низким басом спросил он.

- Из Амстердама, сударь,- с подчеркнутой готовностью ответил слуга и подобострастно улыбнулся.

- А мы думали- из Бордо,- добродушно заметил мушкетер, вкладывая шпагу в ножны.- Там, говорят, вино отменное. Я там однажды на пари целый бочонок выпил.

Всадник, отдав поводья выбежавшему послушнику, скинул черный плащ и оказался в офицерском мундире нидерландской армии. Он вошел в мрачное монастырское здание вслед за встречавшим его аббатом.

Толстые, как в крепости, стены, низкие арки, темные коридоры и благоговейная тишина, подчеркиваемая отзвуком шагов под сводчатыми потолками, заставляла говорить вполголоса.

- Его преподобие господин настоятель отвел для нашего симпозиума монастырскую трапезную.

- Ты пo-прежнему молодец, дорогой Мерсенн. И словно вчера мы с тобой тузили друг друга в коллеже. А теперь ты главное связующее звено между всеми нами, учеными.

- Да, Рене,- вздохнул аббат Мерсенн,- пока приходится вести научную переписку - ни в одной из стран Европы нет научного журнала - и собирать симпозиумы за монастырскими стенами.

- Надеюсь, они у тебя здесь достаточно толстые, чтобы защитить гонимого церковью за запрещенные папской буллой книги от преследователей, встретивших меня у ворот.

- Все гости монастыря восхищаются твоей отвагой, Рене. Ведь ты не побоялся тайком вернуться в Париж.

- А как же иначе? Мне надо было лично доказать этому Пьеру Ферма несостоятельность его работы о максимумах и минимумах.

В этот день в бурно разгоревшемся в монастырской трапезной споре выдающемуся французскому философу Рене Декарту не удалось опровергнуть метод Пьера Ферма. Метод, которым тот предвосхитил созданное столетие спустя дифференциальное и интегральное исчисление.

Если Рене Декарт допускал в пылу спора даже такие чудовищные для уха ученого выражения, как «паралогизм», что означало «противоречие», то Пьер Ферма, толстеющий, с добродушным лицом, обрамленным ниспадавшими до плеч волосами, спокойно и терпеливо, как учитель школьнику, объяснял Декарту свой метод. Этим он окончательно выводил из себя философа в офицерском мундире, которому, однако, нечего было возразить.

С наступлением темноты научные дискуссии в трапезной закончились, и после «скромного» монашеского угощения гости монастыря решили расходиться.

Первым привратник хотел выпустить Декарта, но, заглянув в оконце, подозвал аббата Мерсенна. Против монастырских ворот гвардейцы кардинала развели костер и, видимо, не собирались уходить отсюда без добычи.

Аббат Мерсенн предупредил об этом Декарта. Тогда Ферма произнес:

- Рене, одолжите мне, пожалуйста, ваш плащ и шляпу, а также временно и коня. Вас там ждет Огюст? Я окликну его.

Декарт колебался:

- Они охотятся за мной, а схватят вас, Пьер. Вы так хотите?