Юрий Иванов: На суше и на море. 1974. Выпуск 14

В проем правого борта машины я вижу согнутую фигуру Андре: конструкторы автомобилей не предполагали, видимо, что шоферы могут быть такого высокого роста — колени Андре находятся на уровне руля, спина изогнута колесом, внушительный нос упирается в ветровое стекло.

— Давай-давай!.. — кричит он мне, высовываясь из машины. Одной своей огромной ручищей Андре держит рвущийся из пальцев руль, другой — ручной тормоз. Машина глухо урчит и трясется. — Давай-давай, прильдятель, чьерто тебя растяни!

Я прыгаю на продырявленное пружинами сиденье и вцепляюсь рукой в скобу, прикрученную под ветровым стеклом. Андре выжидательно глядит на меня: когда мы вдвоем, он практикуется в знании русского языка. А я — в освоении испанского. И это доставляет нам порой много веселья. Но сейчас мне не до того: почти час заставил нервничать, вечно опаздывает.

— Не прильдятель, а приятель, — говорю я, — не растяни, а раздери.

— О-оо! Раздери! Раз-де-р-ррри! Чьерто тебя раз…

— Андре! Трогай.

— О-ооо, тр-рбг-гай?! А что это есть?

Я не отвечаю. Закусив нижнюю губу, Андре осторожно отпускает рычаг, жмет ногой на акселератор, и «Чарли», взревев двигателем и пальнув из выхлопной трубы, срывается с места. У меня замирает сердце. Всякий раз, когда сажусь в машину Андре, становится страшно: так и кажется, что вот-вот раздастся взрыв и полетишь вместе с железками и болтиками в тартарары… Едва не зацепив колесом угол, «Чарли» проносится мимо механической мастерской, и я привычно гляжу в громадное застекленное окно. В обычные, рабочие, дни там у станка можно увидеть Арику. Точит она разные детали, в том числе и для нас. И мастерица «на большой», и девчонка, что — ах! Чуть-что — бежим к Арике «детальку сделать»…

— А, чьерто! Карррамба!.. — вскрикивает вдруг Андре. — Мой собак пришел. Джо, иди назад, иди каса!..

Рядом с автомобилем несется, вывалив язык, пес неизвестной породы. У него добрая, заросшая густой жесткой шерстью морда, мягкие, болтающиеся, как две тряпки, уши, веселые карие глаза. Обычно Андре берет его с собой на работу, и пес целыми днями слоняется по пирсам порта. Как старый знакомый, он поднимается по трапам на палубы теплоходов, знает, что перепадет что-нибудь вкусное.

— Оставил дома, закрыл на ключ, — поясняет Андре, прибавляя скорость. — В окно выпрыгнул. Джо, назад!

— Возьмем, — говорю я, — пускай подышит морским воздухом.

Андре сбрасывает газ, «Чарли» чуть замедляет бег, и пес с ходу прыгает в машину. Тяжело дыша, он пробирается за сиденья и затаивается там. К едкому запаху бензина примешивается острый дух псины.

— Вперед!.. — командует сам себе Андре, отпуская ручку.

Быстрее, быстрее в Морской клуб! Стрелки прыгают в приборах, но ни один из них не работает. Уровень бензина в баке Андре измеряет палкой с зарубками, а что в радиаторе, подтекающем во многих местах, уже мало воды, Андре узнает по белому пару, который начинает струиться из-под пробки. Машине, конечно, давно пора на покой, но Андре вновь и вновь чинит ее, что-то прилаживает, заменяет одни детали другими, и опять «Чарли» мчит своего хозяина на побережье, к коралловым рифам, где можно понырять с подводным ружьем, или в Морской клуб.

Познакомились мы в порту: Андре работает в механической мастерской, а я в ремонтной команде, которая приводит в порядок советские рыболовные суда, промышляющие рыбу в Карибском море, на Патагонском шельфе и в Мексиканском заливе. Андре «шлепает», как о его работе отзывался наш стармех, на механическом молоте. Специалист: крышку карманных часов может закрыть своим громадным, тяжко ухающим молотом…

Резкий визг тормозов отрывает меня от размышлений: на светофоре вспыхивает красный глаз. Упираясь спиной в сиденье, Андре топчет ногами педали и тянет рукоятку ручного тормоза на себя. «Чарли» сопротивляется и, глухо охая, ползет к перекрестку, который уже пересекают автомашины. К счастью, зажигается желтый свет, потом зеленый, и Андре, шумно выдохнув воздух, отпускает ручку. Но теперь что-то заело. Двигатель ревет, а колеса еле крутятся, тормозные колодки словно влипли в диски. Шепча проклятия, Андре раскачивает ручку из стороны в сторону, тянет опять на себя, со всей силы бьет по ней кулаком. Зажигается желтый свет, ручка наконец-то поддается. «Чарли», прыгнув вперед, сразу развивает бешеную скорость и проносится через перекресток. Вслед несется оглушительное разнозвучье сигналов выезжающих на перекресток машин.

— Мустанг, — хохочет Андре. Он утирает тыльной стороной ладони пот с лица и дотрагивается толстыми, грубыми пальцами до щегольской щеточки усов под крупным носом.