Филип Фармер - Гоблин осатаневший

Лишь на столе в углу, возле огромного камина в западной стене, громоздилась туша животного, с которым Док в жизни еще не сталкивался и которого знал только по рисункам, сделанным со слов очевидцев, или же по весьма сомнительным фотоснимкам.

— Tatzelvurm, — констатировал он.

Схожая с ящером рептилия достигала добрых пяти с половиной футов, не считая змеевидного хвоста. Кожа, густо-коричневая на спине, ближе к брюху заметно светлела. Из массивного округлого туловища едва проступало тупое хищное рыло, по бокам торчали четыре удивительно хрупкие для такой туши лапки. Круглые буркалы чучела полыхали ядовито-зеленым, точно живые.

— Что еще за Tatzelvurm такой? — буркнул Пончо. Стоя рядом с чудищем, он, если позабыть на миг про одежду, составлял в паре с ним прекрасную палеонтологическую композицию: неандерталец после удачной охоты на ящера.

— Рептилия, которая, если верить слухам, до сих пор обитает в Альпах, — пояснил Док. — Накопились сотни свидетельств, достаточно близко совпадающие в деталях, чтобы оставались какие-то серьезные сомнения в ее реальном существовании. Гигантская разновидность саламандры. Самый солидный экземпляр из встречавшихся до сих пор — три фута. Тот, что перед нами, куда крупнее. Интересно, где это Ивольди сподобился разжиться такой экзотикой? И когда именно?

Слой пыли, покрывающий мебель и все экспонаты, указывал, что комнатой давно не пользовались. И ничего связанного с целью их визита здесь также не наблюдалось.

Калибан все же обошел помещение по периметру в поисках тайных входов или сигнальных датчиков. Спустя минуту троица уже вновь спускалась по винтовой лестнице. Со следующей площадки открывался коридор, ведущий к северной части замка, с тремя дверьми вдоль левой стены и одной в торце. За первыми тремя обнаружились нежилые помещения с грудами самого различного антикварного барахла — коробки, мебель, картины. Распахнув последнюю дверь, Калибан увидел еще одну гигантскую спальню, также всю увешанную гобеленами и обставленную старинной мебелью. С единственным заметным отличием — экспонатов для зоологического музея здесь не наблюдалось. Зато угли в камине еще теплились, а смятая постель хранила свежий отпечаток тела.

За высоким деревянным экраном с изображенной на нем средневековой батальной сценой обнаружилась дверца встроенного шкафа. Одежда в шкафу, явно женская, поражала разнообразием.

— Похоже, хозяйка — любительница костюмированных балов, — отметил Пончо. — Или коллекционер музейных нарядов.

Шкафа таких размеров вполне хватило бы, чтобы разместить в нем приличную современную спальню. Перебирая тряпки, три незваных гостя как бы совершили краткое путешествие по эпохам — начиная примерно с середины семнадцатого века. Большинство костюмов хранились запечатанными в герметичные пластиковые мешки с каким-то газом, очевидно, инертным.

Все это было захватывающе интересно, но ведь в замок они явились не по путевке от турагентства Кука. Калибан, не любивший попусту расходовать слов, бросил: "Идем!" — и захлопнул дверцу. Все трое двинулись к выходу.

В этот момент за спиной раздался мягкий шорох. Первым его уловил Калибан, обостривший свой слух специальными, им же самим составленными препаратами. Он уже успел развернуться и принять боевую стойку, пока спутники только начинали поворачивать голову. Часть гранитной стены отъехала в сторону, и из черноты проема в комнату струились серые тени. Это были канадские лесные волки, и двигались они практически бесшумно, не считая легкого клацанья когтей по полированным мраморным плитам. На лбу у каждого белела нашлепка размером с половинку шарика для пинг понга.

Из проема выскочила добрая дюжина матерых хищников — клыки ощерены, из пасти брызжет слюна, могучие челюсти, способные единым махом сломать человеку запястье, готовы вот-вот сомкнуться.

Вожак стаи, целивший людям в тыл, чтобы отрезать от выхода самого дальнего, Берни, уже в прыжке вместо намеченной хилой жертвы внезапно увидел перед собой бронзового гиганта с серо-зелено-желтыми глазами — это было последнее, что хищник успел осознать. Мускулистая рука подхватила его на лету за горло, и Калибан волчком крутанулся на месте. Волк, смазав Берни хвостом по лицу, смачно впечатался в дверь и пал бездыханным.

А Калибан, продолжая выделывать замысловатые свои пируэты, в молниеносном выпаде обрушил ребро ладони на шею второму зверю. Волчьи позвонки сломались с треском, напоминающим удар топора по молодой сосенке.