Array Коллектив авторов: Хищник. Если его можно ранить

В руке Ширман сжимал плазменную гранату.

Хэлли скользнула вдоль переборки, спиной вперед упала в коридор и выстрелила в падении, целя яутжа в ногу. Но выстрел угодил в пол: яутжа, взвившись в воздух, прыгнул на нее.

Хэлли зажмурилась.

Скафандр затемнил маску и затвердел, спасая Хэлли от взрыва, но ослепительная, раскаленная взрывная волна швырнула ее в стену, смешав, разорвав в клочья все мысли и чувства. Последним, что она видела, была пылающая, визжащая, корчащаяся в судорогах фигура, летящая прямо на нее.

Затем наступила ночь.

Боль жалит, вгрызается в спину, десантная шлюпка, потерявшая управление, кружится, кувыркается в пустоте. Хэлли понимает: все это сон, – но никак не может вырваться из кошмара.

Всякий раз, как боль начинает разливаться по телу, «фрэйл» заставляет ее отступить. Он хранит Хэлли от боли. Да, он мучает, лишает воли, мешает оставаться самой собой, но в этот миг, здесь и сейчас, спасает от…

Здесь? Где это – «здесь»? Сейчас? Когда это – «сейчас»?

Хэлли изо всех сил старается открыть глаза. Она чует запах смерти, слышит треск пламени, чувствует жуткую теплую влагу там, где скафандр обгорел. Что, если это – ее собственные кишки, вывалившиеся наружу, а «фрэйл» просто дарует минуту покоя между жизнью и смертью?

– Отправишься в космос – там и умрешь.

Но это вовсе не голос матери…

– Там… и… умрешь, – с трудом выговорила Хэлли.

Зубы ее были холодны, как лед, горячие губы слиплись от крови.

Хэлли открыла глаза.

От жуткого жара плазмы переборки и потолок покоробились, оплавились, и теперь пластик медленно застывал, стекая вниз. Горячий воздух обжигал ноздри, от пола веяло жаром.

Хэлли подняла голову и взглянула в отсек вычислительного центра. Там бушевал огонь. Жирный черный дым, поднимавшийся от горящих тел, стремительно тянулся в вентиляцию: аварийные системы станции взялись за дело. Спринклер над головой Хэлли кашлянул и выплюнул тонкую струйку воды, тут же с шипением испарившуюся на полу.

Хэлли села. Падая, он не выпустила оружия: руки все еще прижимали винтовку к груди. Вокруг были разбросаны обгорелые останки убитой Ширманом женщины.

Превозмогая боль, Хэлли поднялась на ноги. Скафандр уже занялся ее ранами, и Хэлли почувствовала первый поцелуй «фрэйла» в крови. Конечно, доза были не та: штатные точечные инъекции не шли ни в какое сравнение с теми убойными таблетками, что принимала она. И все же обезболивающее, растекаясь по венам, напомнило о том, кто и что она есть – капитан Колониальной морской пехоты, подсевшая на «колеса».

Хэлли засмеялась, но вместо смеха из горла вырвался сиплый, натужный хрип.

По коридору тянулась цепочка обгорелых следов, окруженных яркими едко-зелеными кляксами крови яутжа.

– …ветьте! Хэлли, от…

Голос в ухе. На миг Хэлли почудилось, что кому-то из ее морских пехотинцев удалось уцелеть, но в следующую секунду она узнала голос Кэлина.

– Хэлли… слышите ме… что произошло с?..

– Кэлин, – сказала она, – я возвращаюсь на борт.

– Он у вас? Хэлли, накопитель данных у вас?

Хэлли оглянулась назад – на оплавленные остатки шкафов и стоек, на обгорелые тела бойцов на полу вычислительного центра – и вырубила связь.

Идти было больно. Опустив взгляд, Хэлли оценила полученные ранения и тут же пожалела о своем любопытстве. Пока что скафандр помогал сохранять способность к действию, но это ненадолго. Ей нужно было попасть в судовой лазарет «Дойла».

Хэлли понимала: туда ей, вероятнее всего, не дойти, – но все же должна была постараться. Дойти. Еще раз доказать матери, что она неправа…

«Фрэйл» холодил кровь, замораживал раны. Без него невозможно было бы остаться в строю. Хэлли шла вперед, забыв о всякой осторожности, огибала углы, пересекала перекрестки, даже не задумываясь о том, что может скрываться за очередным поворотом. Дисплей маски еще работал, но звук то и дело прерывался шипением, изображение рябило, и информация практически не читалась.

Достигнув шлюзового модуля, Хэлли оглянулась. По полу сзади тянулся кровавый след. Хэлли нахмурилась: эта кровь вытекла не только из ее ран. Часть крови была зеленой.

В круглом отсеке перед шлюзом, прямо напротив Хэлли, сжавшись в комок на полу и прижавшись спиной к стене, сидел яутжа. Его била дрожь. Из дюжины ран ручьями текла зеленая кровь, спина сплошь обгорела, от множества длинных, похожих на волосы отростков на голове остались только обугленные пеньки. В довершение всех этих бед, яутжа лишился глаза – вместе с доброй половиной лица.