Array Коллектив авторов - Хищник. Если его можно ранить

Кодил, Джонни и Джек Босяк встали в ряд с Гусем, будто расстрельная команда. Нитка остался за спинами пленников – несомненно, в надежде, что те попытаются сбежать.

Каменная Стена про себя начал обратный отсчет. Когда он дошел до нуля, Гусь исполнил свое обещание, выстрелив на звук. Остальные тоже открыли огонь. Они стреляли, заряжали, стреляли вновь и вновь, палили по деревьям и кустам, но крика боли так и не дождались.

– Стоп, – сказал Гусь, опустив винтовку. – Джонни, поди-ка посмотри.

Малыш Джонни был как всегда на высоте: он скользнул в заросли и беззвучно исчез среди деревьев. Вскоре он вернется с вестью об успехе или неудаче.

Каменная Стена вздрогнул: что-то толкнуло его ногу сзади. Опустив взгляд, он увидел Эймса, отползавшего назад с выражением предельного ужаса на лице.

– Нитка, – начал генерал, собираясь отчитать разведчика, но, обернувшись, увидел, что тот наклонился и повис на одном из северян. Из груди Нитки торчало нечто вроде гарпуна. Пробив насквозь и тело Нитки, и голову северянина, оружие глубоко воткнулось в землю. Истекая кровью, Нитка с мольбой взглянул в глаза генерала.

– Гусь!

Выхватив револьвер, Каменная Стена выстрелил Нитке в лоб.

Стоило людям генерала обернуться и увидеть весь этот кошмар, гарпун дернулся назад, притягивая голову мертвого солдата Союза к груди Нитки.

Гусь направил винтовку на убитых.

– Адские муки, что здесь…

– Там леска сзади, – сказал Кодил. – Кто-то рыбку удит.

Будто в подтверждение его слов, оба тела рвануло вперед и вверх, в кроны деревьев. Туда, где плясали тени. Туда, где кто-то продолжал охоту, начатую с людей Эймса.

– Вот черт! – воскликнул Джек Босяк, увидев, как насаженные на гарпун тела взмыли вверх и исчезли в ночи. Он поднял ружье в поисках цели, но не смог разглядеть ничего. Кто бы ни убил их и ни забрал тела, его было не видно – только слышно, как он трещит ветками, уходя прочь. – Что ж за человек в силах так запросто втащить на дерево двоих здоровых парней?

– А я что говорил! – дрожащим от страха голосом выкрикнул безымянный солдат Союза. – Противник наш – диавол! Ходит за нами, аки лев рыкающий, ища, кого поглотить! И пожирает наши души!

С этими словами он вскочил и бросился наутек. Никто и не подумал остановить его, и генерал не возражал. Всеми нужными сведениями располагал Эймс, а сбежавший определенно был трусом. Что проку от такого в грядущем – несомненно, грядущем – бою?

Но вдруг бежавший взвизгнул от боли, захлебнулся собственным визгом, забулькал. Все взгляды устремились к нему. Беглец отпрянул назад и зашатался, обеими руками зажимая горло. Из-под его пальцев потекла кровь.

Джек Босяк с Кодилом подняли оружие и открыли бы огонь, не вскинь генерал руку.

– Не стрелять!

Миг – и на поляну выступил Малыш Джонни. Он вытер саблю о рукав истекавшего кровью солдата, тот разжал руки, осел на колени и рухнул ничком. Заметив выражение лиц товарищей, Джонни насторожился.

– Что тут было? Где Нитка?

– Там, – ответил Кодил, указав подбородком вверх. – На деревьях.

– Какие будут приказы, генерал? – спросил Гусь, изо всех сил стараясь скрыть страх.

Причина для такого вопроса могла быть только одна: старый приказ – а именно разведать лагерь противника – представлялся Гусю чистым безумием. Учитывая внезапную гибель Нитки и его странное исчезновение, генерал не мог не согласиться с Эймсом. На них кто-то охотился – но не дьявол. Человек. А любого человека можно убить.

Каменная Стена указал на Эймса.

– Дайте ему оружие.

Несмотря на изумление, Гусь подчинился и вернул капитану его пояс с саблей и револьвером в кобуре.

– Бейтесь вместе с нами, – сказал генерал. – Даю слово: если останетесь в живых, после утреннего сражения вас вернут к своим и не причинят вреда.

Эймс застегнул пояс, принял винтовку и кивнул.

– Я с вами.

– На самом деле, – ответил генерал, – это мы с вами. Ведите.

Глаза Эймса округлились.

– К л-лагерю Союза?

– Да, ради этого мы и пришли, и ради этого один из моих людей отдал жизнь. Я должен довести дело до конца. Любой ценой.

– Даже ценой собственной жизни? – спросил Эймс.

– Рано или поздно эта война погубит меня, и будь я проклят, если умру, убегая от схватки.

При этих словах в животе генерала что-то болезненно сжалось. Он не хотел умирать. Он должен был жить – ради жены и новорожденной дочери. Их он любил больше, чем мог бы позволить себе любой человек на войне, не сорвавшись в самоволку. Но Каменная Стена не был трусом, и, если он погибнет, сражаясь с врагом, по крайней мере, жена и дочь смогут им гордиться. Он указал на север.