Дэвид Карлайл - Острова среди ветров

— Так вот. Эффект интенсивного использования АЛЬФА-12 пока не совсем ясен, но график за моей спиной показывает, что на нынешнем этапе любая форма его использования может привести к нарушению равновесия, губительному для экосистемы планеты. Под «любой формой» я подразумеваю в том числе и контрольные эксперименты в бомбатроне.

Кимор сидел справа от Ньюмана, председателя научного комитета, и что-то быстро нашептывал ему на ухо, посмеиваясь.

Рядом с подтянутым и загорелым замом Ньюман — с редкими седыми волосами, большим животом и полноватым лицом — казался намного старше своих лет.

Лили знала, что не вызывает особой симпатии у своего шефа, а после вчерашней сцены и у Кимора, получившего суровый отказ. Но это не оправдывало их абсолютного невнимания к тому, что она говорила. Неужели они вообще никогда не думают о науке и совершенно не намерены прислушаться к ней?

Она кашлянула чуть громче, чтобы привлечь их внимание. Ньюман дослушал очередную остроумную реплику своего заместителя и только после этого сказал:

— Ах да, коллега Карлайл. Вы закончили, не так ли? Нет? Ну, вы подумайте…

За столом раздался дружный смех, и Лили не выдержала:

— Прошу вас! Это очень важно!

— О, я уверен, что это важно, — ответил Ньюман, нетерпеливо постукивая пальцами по столу, — но думаю, что пора переходить к делу. Что показало вскрытие крысы?

— Морской свинки, — поправила его Лили. — Cavia porcellus, лабораторное имя Катя, возраст полтора года, рост тридцать два сантиметра, вес восемьсот граммов. Умерла сегодня в…

— Лили, — перебил ее Ньюман, — я просил ближе к делу. Причины смерти.

— Сердечный приступ. Но из записей приборов видно, что и мозговая, и дыхательная, и сердечно-сосудистая деятельность прекратились почти одновременно, одна за другой с интервалом в секунду. Что, согласитесь, совершенно невероятно. На трупе нет следов заражения, он не радиоактивен, патогенных веществ не обнаружено ни в крови, ни во внутренних органах. Данные гистологического анализа и результаты сравнительного анализа ДНК будут готовы лишь завтра утром, хотя, учитывая внезапность смерти, я не думаю, что обнаружу генетические изменения…

— Довольно, коллега, — закачал головой Ньюман. — Вы отнимаете у нас слишком много времени.

Лили не спускала с него разгневанного взгляда:

— При всем уважении могу я в таком случае спросить, что вы намерены делать? Прекратите эксперимент?

— И не подумаю, — рассмеялся Ньюман. — Простите, коллега, — продолжил он уже серьезно, — как бы вы определили род своих занятий?

Вопрос застал Лили врасплох.

— Кто? Я? Ну, я — ученый…

— Ах, ученый! Вот и изучайте! Только глубоко изучайте! Узнайте, что там произошло с вашей крысой или свинкой, и скажите нам точно, имеет ли энергия АЛЬФА-12 хоть какое-то отношение к ее смерти. Или у вашей крысы просто случился инфаркт!

В зале снова раздался одобрительный смех.

Лили ударила кулаком по столу:

— Сегодня утром во время эксперимента в бомбатроне два человека потеряли сознание, и, несмотря на все меры предосторожности, включая обеззараживающие комбинезоны, они были доставлены в больницу нашей базы. В коме!

— Я прекрасно это знаю, Карлайл, — поднялся из-за стола Ньюман. — Так же прекрасно, как и то, что именно вы находились в Первом контрольном зале, а значит, возможно, именно вы будете нести ответственность за случившееся. Но вы не переживайте: внутренняя комиссия уже анализирует видеозаписи, чтобы понять, как нам поступить.

С этими словами Ньюман вышел из зала.

У Лили не было аппетита, и она ковыряла маленькой ложкой в мультивитаминной пасте, даже не попробовав ее. Ей бы хотелось выйти на улицу, прогуляться на свежем воздухе, сбросив с себя это гнетущее чувство, будто на голову ей давят многотонные скалы. Но начался комендантский час, и, значит, выйти ей никто не позволит.

Поняв, что последние пять минут она провела, глядя в стывшую в тарелке массу неопределенного цвета, Лили встала, выбросила все в мусоропровод и упала на кровать. Книга — это все, что она могла себе позволить, чтобы немного расслабиться.

Лили едва раскрыла ее, как в дверь постучали:

— Открыто!

— Простите, коллега, — услышала она слишком знакомый голос. Эндрю Кимор. Который снова перешел с ней

На этот раз он был одет в белый халат, из-под которого выглядывали рубашка и галстук. Очень элегантно. С невероятно серьезным лицом, плохо скрывая светившееся в глазах радостное удовлетворение, он спросил, втягивая кисловатый запах мультивитаминной пасты: