Алистер Маклин - Искатель. 1994. № 5

— Да, но зачем им были нужны эти запасные батарейки? — спросил Свенсон. — И раз у них были эти самые батарейки, зачем они рисковали жизнью, полагаясь на старые, которые уже сели? Какой, по-вашему, в этом смысл?

— Смысл есть во всем, — уклончиво ответил я, после чего достал свой бумажник и разложил перед ним несколько удостоверений. Он взял их, внимательно изучил, после чего я убрал все обратно в бумажник.

— Ну вот, кажется, теперь все ясно, — спокойно сказал он. — А то все крутимся вокруг да около, верно? Оказывается, вы из военной разведки. А вернее — контрразведки. Состоите, так сказать, на правительственной службе? Что ж, я не собираюсь поднимать шумиху по этому поводу, Карпентер. Я еще вчера понял, кто вы такой. — Свенсон взглянул на меня в спокойном раздумье. — Ведь парни вроде вас сами никогда не раскалываются, покуда не припрет.

— Я решил поговорить с вами по трем причинам. Вы человек, вполне заслуживающий доверия. И мне бы очень хотелось, чтобы вы были на моей стороне. Потом, то, что я вам сейчас скажу, вы все равно рано или поздно узнаете сами. Вам когда-нибудь приходилось слышать о спутниковой или ракетной телекамере слежения системы Перкина-Элмера Роти?

— Сразу и не выговоришь, — пробормотал он. — Нет.

— А о системе «Самос» [3] «Самос», от англ. Samos (Satellite and Missile Observation. System) — система наблюдения за поверхностью Земли со спутников и ракет; спутник «Самос» предназначен для ведения фоторазведки стратегических наземных целей. или спутнике «Самос-III»?

— Системе спутникового и ракетного наблюдения? — он кивнул. — Слышал кое-что. Только какое это имеет отношение к мерзавцу, совершившему злодейские убийства на дрейфующей станции «Зебра»?

И тогда я принялся объяснять ему что к чему. Свенсон слушал меня очень внимательно, не прерывая, а когда я закончил, откинулся на спинку стула и кивнул:

— Кажется, тут вы совершенно правы. Вопрос только в том, кто этот негодяй. Мне просто не терпится взять его под строгий арест и приставить вооруженную охрану.

— Вы что, собрались прямо здесь надеть на него наручники?

— А вы как бы поступили на моем месте?

— Не знаю. Во всяком случае, как-нибудь по-другому. Я не стал бы его трогать. Думаю, наш приятель — лишь звено в длинной цепочке и, если мы дадим ему в руки побольше веревки, он не только затянет петлю на своей шее, но и приведет нас к остальным звеньям этой цепочки. Кроме того, я почти уверен, что он действовал не один: капитан, у всякого убийцы обычно есть сообщник.

— По-вашему, их двое? Вы полагаете, на борту моего корабля двое убийц? — Капитан сжал губы и стиснул рукой подбородок. Затем решительно покачал головой. — Нет, убийца может быть только один. И если так, если я узнаю, кто он, я немедленно его арестую. Не забывайте, Карпентер: нам предстоит пройти сотни миль подо льдом, прежде чем мы выйдем в открытое море. Мы не в состоянии денно и нощно следить за всеми шестерыми. Существуют тысячи способов вывести корабль из строя. То, что еще можно исправить в открытом море, подо льдом неминуемо приведет к гибели.

— Вы не забыли, что, если убийца задумает что-то сделать с нами, он подпишет смертный приговор и самому себе?

— Я не до конца разделяю вашу веру в его благоразумие. Все убийцы немного чокнутые. Если они готовы убивать, значит, в них нет ничего человеческого.

— Что ж, наверное, вы правы. — Однако я не стал уточнять, в чем именно. — II кого же вы подозреваете в первую очередь, капитан?

— Будь я проклят, если знаю. Я прислушивался к каждому слову, сказанному сцгодня утром. Я наблюдал за лицами тех, кто говорил, и тех, кто молчал. С тех пор я думаю об этом ежечасно — но у меня нет ни одной зацепки… Может, Киннэрд?

— На роль подозреваемого он подходит больше, чем другие, не так ли? И только потому, что он опытный радист. Но за два дня можно кого угодно обучить азбуке Морзе. Любой из них мог более или менее легко пользоваться рацией. А тот факт, что Киннэрд — опытный радист, вполне возможно, свидетельствует даже в его пользу.

— В таком случае, кто перенес никелево-железистые батарейки из радиорубки в лабораторию? — настаивал на своем Свенсон. — Только Киннэрд имел к ним прямой доступ. Не считая доктора Джолли: ведь он работал и спал в том же домике.

— Значит, подозревать следует Киннэрда или Джолли?

— А что, разве нет?

— Ну да, разумеется. Особенно если учесть, что консервы, которые я нашел, под полом в лаборатории, мог туда спрятать Хьюсон либо Нэсби — ведь они спали в столовой, где хранились продукты, не говоря уже о шарах-зондах и баллонах с водородом, которые мог припрятать Джереми или Хассард, метеоролог и лаборант — только они имели прямой доступ к этим аппаратам.