Array Журнал «Искатель» - Искатель. 1988. Выпуск №3

— Тебе не кажется, что сны длятся одинаковое время?

— Они все кажутся мне бесконечными.

— Сны повторялись?

— Нет. Каждую ночь я умирал по-разному.

— Снилось ли тебе то, о чем ты думал днем?

— Очень часто. Днем я думал о том, как буду умирать в предстоящую ночь. В голове беспрестанно возникали мысли о всевозможных способах умерщвления человека.

— Тебе не приходило в голову, что мыслями о будущем ты сам программируешь свои сны?

— И с помощью «друзей»! — выкрикнул Фил. — Мне посылают книги: «Антология преступлений», «Зверские убийства Средневековья», «История пыток», «Убийства, потрясшие мир» — это лишь часть названий. Мне стоило немалых усилий, чтобы больше не читать эти книги.

— Они тебя, если так можно выразиться, притягивали?

— Да, это происходило именно так.

— И ночью ты переживал одно из описанных в книге убийств?

— Как только я это понял, то перестал вскрывать пакет с книгами. С тех пор я начал получать письма с проспектами и газетными вырезками.

— И они все еще находятся у тебя!

— Ты в этом сомневаешься?

— Ты не должен превратно понимать мои слова, Фил. Пациенты часто рассказывают мне невероятные истории…

— Я мог бы тебе их показать, Ханк. Это убедило бы тебя?

— Для психиатра наличие таких материалов еще не доказательство, — сказал Ханк, — даже если он сам станет свидетелем, как почтальон вручит их пациенту. Больные часто отправляют сами себе письма. И не отдают себе в этом отчета.

— Они манипулируют также и с телевидением?

Ханк с удивлением взглянул на Фила.

— Это случалось дважды. Телевизор я больше не включаю. Во время передачи об исследовании звезд в программу был вставлен эпизод, как какому-то человеку надели на ноги бетонные колодки и утопили в море. В другой раз я смотрел избрание «Мисс Вселенная». Неожиданно на экране появился стол — в таких когда-то в Азии зажимали живых обезьян, чтобы затем есть из трепанированного черепа их мозг. Естественно, в следующую ночь я пережил ощущение, будто меня закрепили в подобном столе и пожирали мой мозг. Постепенно убывали мои воспоминания, разум — Ханк, право, это был самый ужасный из всех снов!

— Ты утверждаешь, что в телепрограммы вводят кадры ужасов, чтобы воздействовать на твою психику? — Ханк смотрел на него с легкой усмешкой.

— А ты полагаешь, что это игра воображения, не так ли?

— Когда-то у меня был пациент, который после того, как ему ампутировали пальцы, был уверен, что они у него все еще существуют. Он сжимал предметы ладонями… В последние месяцы тебе приходилось много работать?

— Да, дел у меня хватало, — вспылил Фил, — но я не спятил от напряженной работы. Хочу тебе предложить, Ханк: прими, хотя бы как рабочую гипотезу, что все обстоит именно так, как я тебе сказал, о’кэй?

— О’кэй. Не страдаешь ли ты головными болями, бессонницей или отсутствием аппетита?

— Ничего подобного. Я работаю, читаю лекции, ем, пью, как обычно; все нормально, пока дело не доходит до ночных убийств. Скажи, Ханк, можно ли программировать сны?

— При определенных обстоятельствах… — Ханк достал из кармана пачку сигарет.

— Не кури, пожалуйста, — попросил Фил.

Ханк задумчиво посмотрел на него и молча спрятал сигареты.

— Теоретически это возможно, — произнес он, — своего рода гипнопедия. Но маловероятно. Для этого требуются химические препараты, к которым редко кто имеет доступ, для их приготовления требуется высокий профессионализм. Им же обладают немногие специалисты. Кроме того, ты должен дать себя загипнотизировать.

— Зубной врач! — воскликнул Фил.

— Ты хочешь сказать, что тебя подготовил твой одонтолог? — Ханк с состраданием взглянул на него.

— Это был единственный раз, когда я позволил себя загипнотизировать, Ханк. Спустя два дня начались сновидения. Я должен был пройти курс лечения; врач сказал, что будет очень больно, и вместо обезболивающего укола предложил гипноз.

— Как долго длилось лечение?

— Больше часа! Потом он долго извинялся, что все так затянулось; он не мог, почему — для него это осталось загадкой — сразу вывести меня из гипнотического сна.

— Интересно! А не появился ли у тебя после этого странный привкус во рту?

— Да! Горький, своеобразный привкус, будто попробовал миндаль, смешанный с миртом. Он не проходил даже от полоскания. Скажи, теперь ты мне веришь?

— Тебе, видимо, известно еще что-то или ты о чем-то догадываешься? — в свою очередь спросил Ханк. — Иначе отыскал бы меня в клинике, и мне незачем было бы ехать на этот остров.