Майкл Фостер - Воины Рассвета

— Они все ушли. Я ничего не ощущаю. Они ушли отсюда еще до того, как корабль был разрушен. Замок пуст и мертв.

— Как это может быть? Ведь должно было пройти не больше часа. Тепло еще не должно было выветриться.

— Ты помнишь, когда я работала с твоим блоком памяти на корабле? Я сказала, что они могут видеть меня. Не знаю как, но могут. Возможно тогда они поняли опасность и ушли.

Они прошли через весь замок и Хан убедился, что она права. Замок покинут давно, еще до того, как корабль Хаты уничтожил корабль чужаков. В замке остались следы спешного бегства. Все было разбросано и кое-где валялись трупы. Леры и люди. Но не чужаки. Возможно, здесь был бой, но следов его не было видно.

Наконец они пришли в центральный холл. Хан нашел дверь, через которую сюда вошел Эвинг и сказал:

— Когда мы с Лизендир впервые были здесь, там во время обеда играли музыканты. Тогда я ничего не знал о клешах и решил, что музыканты — члены одной секты, так они походили друг на друга.

— Музыканты? И они действительно играли? Но ты знаешь, большинство клеш уже давно потеряли свои способности. Они больше не делают того, для чего их создала природа. Я не знаю, кто были те, кого ты видел.

— Мне кажется, что среди найденных нами трупов их нет. Все они были щупленькие, некрасивые на вид. У них были коричневые волосы, волнистые и большие носы, такие же, как у хайдаров.

— А! Это пейниры. Я не знаю, где они находятся, но знаю по слухам, что они есть. Они такие же старые, как и Златы.

Дальше по коридору им повезло. В одной из темных комнат, освещенной лишь светом звезд из окон, они нашли нечто вроде установки коммуникации. Во всяком случае, они так решили. Они увидели какие-то приборы, индикаторы, даже небольшой микрофон странной формы. Пульт дал им мало пищи для размышлений, настолько он был непохож на то, что они видели раньше. Хан даже не смог найти, где подключается источник энергии. Кое-где на пульте были надписи, но ни Устеин, ни Хан, не смогли прочесть их. Хан сказал, больше для себя, чем для Устеин:

— У Воинов есть радар, но нет радио. Это все равно, что иметь голос только для того, чтобы слушать эхо. Значит, Эвинг мог пользоваться связью на любых радиоволнах. Никто здесь не смог бы перехватить его сообщения. Но скорее всего он пользовался длинными волнами, и антенна находится наверняка под землей, чтобы он мог вести передачи даже во время магнитных бурь.

Устеин прошептала:

— Я не знаю, о чем ты говоришь. Кажется, что этот Эвинг был колдуном, но и ты тоже колдун, так как ты смог распознать все его хитрости. Но подожди! Посмотри в окно.

Хан подошел к узкому окну, единственному в комнате, и выглянул. Окно выходило на север и на горизонте Хан видел заходящее солнце. Но все небо на севере играло красками, настоящий праздник красок, фейерверк красок. Да, это было настоящее северное сияние.

Устеин тоже подошла к окну и встала рядом с Ханом. Она была в трансе; Это было самое мощное северное сияние, какое когда-либо видел Хан. Устеин стояла, подняв голову вверх. Лицо ее стало еще прекраснее в этом переливающемся свете, струйки пара вылетали из ее ноздрей, волосы переливались всеми цветами радуги. Она отошла от окна.

— Я видела северное сияние много раз, но такое красивое — впервые. А теперь идем отсюда. Здесь никого нет.

Хан неохотно отошел от окна и собрал некоторые книги и манускрипты. Он не знал, что будет с ними делать, но раз уж он вошел сюда, как взломщик, значит, он должен украсть что-нибудь. Устеин ничего не взяла — она не нашла ничего, что могло бы ей пригодиться. Хан видел, что ей очень не по себе в этом замке и она хочет побыстрее убраться отсюда.

Они пошли к "Палленберу" через вереницу холодных и пустых коридоров и холлов. И снова они не увидели ничего нового: трупы, сломанная рухлядь, брошенное оружие.

Весь путь они шли осторожно, прячась в тени выступов стен, как бы чего-то ожидая: нападения, крика, звона стали, укола, слепящей боли. Но в холодной тишине не было ничего слышно, кроме биения их пульса. Во дворе стоял корабль. Их корабль. Все казалось мирным и безопасным. Огни включены, люк открыт. Все было таким же, каким они оставили. Все, кроме неба над головой, где пылало, торжествовало, танцевало северное сияние. Хан посмотрел на Устеин. На ее красивом лице больше не было священного трепета, только ожидание. Хан вздохнул: Эвинг сбежал от них и, возможно, спасся, так как у них не было возможности обшарить всю планету в поисках врага. Он мог быть где угодно.