Майкл Фостер - Воины Рассвета

Устеин с удивленной улыбкой подала ему гребень. Хан коснулся ее волос, чувствуя, как в нем просыпается страсть… Вскоре он забыл о том, что хотел причесать ее.

Хата не появился ни в этот день, ни на следующий. Хан проводил много времени с Устеин и с удивлением обнаружил, что она очень быстро, удивительно быстро, понимает то, о чем он рассказывает ей. Она легко приспособилась к мысли о том, что им придется жить в другом мире, где все люди дикие, вернее, свободные.

— Но мне будет там очень трудно.

— Я буду помогать тебе.

— Без тебя я бы никогда туда не поехала. Но ты будешь со мной. Не бойся за меня. Я сумею жить так, как хочешь ты. Но я хочу попросить тебя об одном.

— Проси, Устеин.

— Не заставляй меня убирать волосы с моих ног. Я буду прятать их, если в твоем мире это будет считаться смешным. Ведь разве ваши женщины не прячут то, что не красиво, и не выставляют напоказ только то, что может понравиться?

— Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь. Я постараюсь привыкнуть к ним. — Он погладил шелковистый мех, покрывавший ее ноги. Он сидел, задумавшись, а она смотрела на него ласково и нежно.

— Иди ко мне, — позвала она, — я хочу ласкать тебя. Из всего, что мы делаем, это самое приятное.

Так проходили дни и ночи. Хан совсем не уставал от Устеин. Она была настолько разнообразна в своем поведении, во взглядах, что постоянно удивляла его. Но вот наступил день, когда вернулся Хата, и их время кончилось. Хата пригласил Хана к ужину. Хан попросил разрешения взять с собой Устеин, и, к его удивлению, Хата не стал возражать, хотя цинично улыбнулся при этом. Улыбка встревожила Хана.

Ужин состоялся в большом холле. Лизендир тоже была там. Вид у нее был очень усталый, видимо, она много работала. Однако Хан предполагал, что это не физическая усталость, а нечто другое. Вероятно, на нее так подействовал стресс: ведь ей приходилось сотрудничать с Воинами, которых она ненавидела всей душой.

Хата в течение всего ужина не проронил ни слова. Видимо, он был очень голоден. Хан с трудом сдерживался, чтобы не обратиться к нему со своим вопросом. Но вот, наконец, Хата заговорил.

— Я вижу, что ты сделал чудо со своей новой подругой. Хан. Я уже не могу относиться к ней, как к домашнему животному. Она стала человеком. Ты за несколько дней сделал то, на что требуются многие тысячи лет. Но ты должен понять, что это означает для нее. Ведь она никогда не сможет вернуться к златам. Она теперь знает слишком много. Если она вернется назад, она будет там несчастлива.

Хан почувствовал угрозу в словах Хаты — сегодня тот был в плохом настроении.

Но все же Хан решил идти вперед.

— С тех пор, как я появился на этой планете, многое меня беспокоит. У меня появились кое-какие подозрения. Могу я задать несколько вопросов? Если я неправ, то я сохраню все при себе. Я никогда никому нечего не скажу. Но если я хоть немного прав, то ты сам не захочешь ждать, и потребуешь от меня действий.

— Да? Тогда спрашивай.

— Когда был построен "Хаммерхэнд"?

— В этом нет тайны. Не так давно. Приблизительно двадцать стандартных лет назад.

Как будто реле щелкнуло в мозгу Хана. Первый факт подтвердился. Теперь многое стало яснее и понятнее.

— Как это произошло? Вы сами решили построить его, или кто-нибудь предложил вам?

— Это решил большой совет. Некоторые из нас, кто; был тогда молодым, хотели завоевать достойное место во вселенной.

— Кто внес предложение?

— Я.

— А откуда ты взял эту идею?

— По правде говоря, мне подал эту идею очень ценный помощник. Но на совете выдвинул эту идею я.

— Хорошо. А кто твой помощник?

— Эвинг и его три сына.

Снова щелчок в мозгу. Все подтверждается.

— Ты знал Эвинга раньше?

— Чепуха все это. Я очень устал, и мне не до глупостей.

— Если ты позволишь задать еще несколько вопросов, я сослужу тебе и Воинам неоценимую службу. Гораздо более полезную, чем Эвинг.

— Что ты можешь сделать? Ты всего лишь жалкий клеш и мой пленник. Впрочем, давай. Только недолго. Значит, Эвинг. Нет, тогда я не знал Эвинга. Он занимал слишком низкое положение. Но он сумел быстро сблизиться со мной, оказывая мелкие услуги.

— Ты проверял его? Каково его происхождение, откуда он?

— У меня не было причин интересоваться. Он лер, и сам пришел к Воинам.

— Кто-нибудь видел его или его трех так называемых сыновей раздетыми?

— Смешно и глупо! Нет. Его триада… Нет. Я не знаю.

— Если ты хочешь поинтересоваться, видел ли его кто-нибудь раздетым, то ты не найдешь никого.