Фрэнк Херберт - «Если», 1994 № 08

Когда Бэрроуз повернул переключатель вперед, покореженные остатки заскрежетали и заметно вдавились в мягкую почву.

Он двинул переключатель назад — со скрипом и треском рыдван поднялся.

Поставив переключатель в нейтральное положение, Гип отступил назад. Он не смел даже мечтать отыскать подобное… Перед ним стоял дегауссирующий генератор и ждал, чтобы его разобрали и изучили. Правда, всякая дегауссировка была здесь только побочным продуктом.

В переднем положении тумблер делал грузовик тяжелее, в заднем — легче.

Это же антигравитация!

Антигравитация: сон, мечта, фантазия. Антигравитация, которая преобразит лицо Земли так, что пар, электричество, даже ядерная энергия станут всего лишь саженцами в том саду, что вырастет из этого устройства. Вот вам устремленные в небо дома, каких еще не замыслил ни один архитектор, вот полет без крыльев, к планетам, звездам и дальше. Вот вам новая эра в транспорте, энергетике, даже в танце, а может, и в медицине. О! Сколько работы, и вся она в его руках.

Тут тупой солдатик, салабон несчастный, шагнул вперед и щелкнул выключателем. Назад. Улыбнулся и упал в ноги Бэрроузу. Брыкаясь, тот высвободился, потянулся, подпрыгнул, так что захрустели коленки. Гип тянулся вверх и уже кончиками пальцев коснулся холодящей поверхности одного из кабелей. Контакт длился не более десятой доли секунды, но и годы спустя, всю отпущенную ему жизнь, Бэрроуз помнил ощущение: он словно застыл, примерз к этому чуду. Воспарив, он поднялся над землей.

И упал…

Кошмар.

Разрывающее грудь молотящее сердце, дыхание забыто. Безумие: древняя колымага, покинув свою стихию, возносится ввысь, быстрее и быстрее, тает, пропадает в темнеющем небе… темное пятно, пятнышко, точка, отблеск света. А потом немота и боль, когда возвратилось дыхание.

И докучливый смех где-то рядом, и ярость… ненавистный смех… нужно заставить умолкнуть.

Убивать…

А потом долгий путь в казармы, а за спиной невидимка по имени мука вцепилась в разбитую ногу.

Упал. Отлежался и встал.

Штаб. Деревянные ступени, темная дверь, гулкий стук. Шаги, голоса, удивление, сожаление, досада, гнев.

Белые шлемы, бляхи военной полиции. Просил: пригласите полковника. Нет, никого другого, только полковника.

«Заткнись ты, локаторщик».

Кошмар исчез. Он лежит на белой кушетке в белой комнате с черной решеткой на окнах, огромный полицейский у двери.

— Где я?

— В госпитале, лейтенант, в тюремном отделении.

— Боже, что случилось?

— Я вам скажу, сэр. Вы здесь потому, что решили прихлопнуть какого-то рядового.

Он прикрыл глаза рукой.

— Его нашли?

— Лейтенант, такой человек не значится в списках. Служба безопасности проверила все документы.

Стук. Полицейский открыл дверь. Голоса.

— Лейтенант. Майор Томпсон пришел переговорить с вами. Как вы себя чувствуете?

Новый голос… тот голос! Бэрроуз надавил на глаза ладонью, так что искры посыпались. «Не гляди. Если ты не ошибся, придется его убить».

Дверь. Шаги.

— Лейтенант, добрый вечер. Случалось уже беседовать с психиатром?

Медленно, в ужасе перед взрывом, который вот-вот разразится, Бэрроуз опустил руку и открыл глаза. Опрятный ладный мундир с нашивками медицинской службы ничего не значил. Профессиональная любезность тоже не имела никакого значения. Все существо Гипа сосредоточилось на одном — перед ним маячила физиономия того самого рядового, безропотно и тупо весь жаркий день таскавшего его детектор — того, что был свидетелем его открытия, а потом вдруг улыбнулся и одним движением руки отправил вверх и грузовик, и мечту.

Взвыв, Бэрроуз прыгнул.

И кошмар снова сомкнулся.

Они сделали все, чтобы помочь ему, — позволили самому проверить все анкеты и убедиться, что такой рядовой в списках части не значится. А эффект «дегауссирования»? Никаких свидетельств. Дома у Бэрроуза — никаких расчетов. На полигоне обнаружилась яма, возле нее нашли и детектор, всем показавшийся никчемным, — он ведь только измерял поле собственного магнита. Что касается майора Томпсона, он как раз в это время летел сюда в самолете, имеются свидетели. Если лейтенант перестанет настаивать на том, что майор Томпсон и есть пропавший рядовой, ему сразу сделается легче, вы же понимаете, лейтенант, майор Томпсон не рядовой. И быть им не может. Но лучше, если капитан Бромфилд…

«Я знаю, что сделал, я знаю, что видел. Я разыщу еще это устройство и того, кто его сделал. И убью этого Томпсона».