Станислав Лем - Человек с Марса

- Кто? Вы рехнулись?

В этот момент в зал вбежал инженер.

По лицу у него текла кровь, весь он был покрыт пылью и штукатуркой.

- Господа, внимание, он вырвался! - тяжело дыша, крикнул он.

- Что, где, как? - повскакивали все с кресел.

Я успел заметить, как синьор Джедевани подбежал к окну, что-то крича, и в этот момент прогремел стальной голос, моментально обративший хаос в тишину.

- Трусы!

Это крикнул профессор. Его тщедушная фигурка как бы выросла. Сверкая глазами, он стоял, склонившись над столом и крепко опираясь о него.

- Немедленно успокойтесь! Господин инженер, что случилось?

- Машина вышла из камеры - не знаю, как ей удалось. Я был внизу, электрометр у дверей показал сильнейшее излучение, которое увеличивалось скачками с двенадцатисекундными интервалами. Тогда я пошел на первый этаж, чтобы проверить, регистрируется ли излучение на потолке камеры, и тут почувствовал толчок, который бросил меня на пол. Приборы разбились...

В этот момент со двора - а может, со стороны фасада - донесся дикий крик, ударивший нам в уши так, что все вздрогнули и повернулись к окнам. Крик повторился, раздался сдавленный хрип, который перешел в нечленораздельное бормотание - и все стихло.

- Мы бессильны чем-либо помочь, - медленно и тяжело цедил слова профессор. - Мы не знаем его возможностей, не знаем, как защищаться, мы можем только советовать.

- Но мы же тут сгинем! Нет, я уезжаю, - прошипел Джедевани.

- Извольте. Двери открыты, я никого не задерживаю, мое место здесь, даже если мне суждено погибнуть на половине фразы. - Лицо профессора было словно высечено из камня.

Да! Это был могучий старик!

Джедевани повалился на стул.

- Как он вышел, куда? И что делает? - спросил профессор.

- Не знаю, не видел. Может, Бэрк скажет? - бормотал инженер, силы которого были на исходе. Он тяжело опустился на стул и с трудом дышал, вытирая платком со лба и волос кровь, смешанную с побелкой.

Бэрк, нашедший убежище между двумя библиотечными шкафами, был извлечен оттуда доктором, который медленно и флегматично достал из нагрудного кармашка футляр, отыскал ампулу сердечного средства и сделал огромному, трясущемуся мужчине укол. Затем убрал шприц и обратился к профессору:

- Если так пойдет и дальше, то скоро у меня кончатся ампулы. Такой эпидемии я не предвидел.

Он старался выдерживать шутливый тон. Профессор пожал плечами - теперь мне показалось, что его болтливость и рассеянность были лишь маской, за которой скрывался дьявольски твердый и крепкий стержень. Словно ядрышко в скорлупе ореха.

- Говорите, Бэрк, что вы видели?

- Господин профессор, а он сюда не придет? - Шофер все еще дрожал.

- Нет! Да говорите же, чертов осел!

- Я стоял у лифта, вдруг вижу какую-то вспышку, словно небесный огонь, гляжу - там, где были двери, только пыль, да такая, будто потолок обвалился, и из этой пыли выдвигается...

Он затрясся, лицо побледнело.

- Ну что? Что вы видели?

Все стояли вокруг, напряженные, бледные. Профессор наклонил голову, и его черные глаза горели, казалось, каким-то бессмертным огнем. В этот момент я подумал, что даже марсианин не выдержал бы такого взгляда.

- Огромная черная сахарная голова медленно плыла, а перед ней и за ней извивались в воздухе странные змеи, словно щупальца. Она двигалась, раскачиваясь из стороны в сторону, и один раз даже ударилась о колонну. Я почувствовал толчок.

- Так вот что это было. Значит, дверь он не вырвал, - шепнул мне Финк.

- Гляжу: кирпичи летят, ноги мои сами оторвались от пола, и я влетел в лифт, слава Богу, он еще действовал, - докончил шофер, испуганно оглядываясь на дверь.

- Черт возьми, сахарная голова, от которой приходится бежать... - начал кто-то у меня за спиной.

В этот момент воздух в зале взорвал единый крик.

Немного потемнело, через окно я увидел плотные клубы пара.

- Пруд кипит, - раздался чей-то голос. Действительно, вода в пруду кипела и взвивалась небольшими смерчиками, которые тут же сливались воедино. Так продолжалось минут пять и прекратилось так же быстро, как и началось.

- Мне кажется, я понимаю: машина частично пришла в норму, но не совсем. Говоря по-нашему, она как бы пьяна, отсюда удар о колонну, отсюда раскачивание, отсюда же, похоже, этот спектакль, - профессор говорил медленно, потирая рукой лоб. - Хм, по-видимому, она приспособилась к нашей атмосфере... Господа...

Все обернулись к нему.

- Господа, остается последнее средство: надо воспользоваться нашими гранатометами. Несколько близко взорвавшихся гранат со смесью углекислого газа, хлора и ацетилена должны дать желаемый эффект. Если мы снова изменим ему состав окружающей атмосферы, он опять впадет в коматозное состояние, которое мы сумеем использовать получше.