Станислав Лем - Дневник, найденный в ванне

- И наоборот? - прошептал я, пораженный вставшей в воображении картиной.

- И наоборот, к сожалению. Сообразительный ты собеседник!

- Но как же так? А эти... перестрелки, сражения? Эти разоблачения? спросил я.

Я взглянул в черные, блестящие зрачки на вытянутом кривоватом лице, ставшем сейчас угрюмым, хотя левый уголок рта подрагивал от чего-то затаенного. Это не привлекло моего внимания.

- Да, провалы бывают, разоблачения. Что ж, нужно быть начеку. Есть нормативы, планы, я ведь говорил тебе о триплетах, помнишь? Деятельность же Здания продолжается, а следовательно, должна продолжаться и вербовка агентуры. Остановить ее невозможно, поэтому и провалы случаются, когда инсценирующий измену оказывается еще более перевербованный - например, дублет разоблачает триплета или квадруплета... Трудности, к сожалению, растут, поскольку уже шестикратники встречаются, пожалуй, даже семеречники из числа самых прытких...

- А тот бледный шпион, что он делает?

- Не знаю. Вольный стрелок, наверное, старомодный тип, стареющий шпик, либерал, любитель анахронизмов, мечтающий о том, чтобы тот самый единственный, наисекретнейший, наиважнейший документ собственной рукой раздобыть. А это пустое мечтательство, так как только коллективно можно чего-то добиться, и он об этом хорошо знает, потому так и отчаивается.

- А что же делать мне?

- Прежде всего, ты должен заняться, наконец, делами. Упаси тебя Боже от какого-нибудь аутизма. "Горе слабым существам, оказавшимся между остриями могучих противников", понятно? - процитировал он.

Крематор снова показал мне тарелку.

Я нетерпеливо от него отмахнулся.

- Ну, а конкретно?

- Ну, ты должен пораскинуть мозгами, окопаться, несколько секретиков за пазуху, шах-мат... Только тогда ты приобретешь некоторый вес.

- Ты так думаешь? Минутку... Одно только я никак не пойму: каким образом ты можешь знать все о Здании, если это покрыто такой тайной, что никто об этом не знает?

Я оттолкнул руку крематора, который подошел ко мне.

- Ах, оставьте меня в покое! Знаю - сервировка, подстановка... Пожалуйста, не мешайте!.. Так откуда ты об этом знаешь?

- О чем? - спросил Баранн.

- Ну, о том, что ты мне сейчас говорил.

- Ничего такого я не говорил.

- Ну как же? Что обе разведки перевербовали друг друга и понасажали ренегатов, что кругом одни предатели, до последнего стула, что Здание обменялось с Антизданием и теперь, предавая, предает только предательство. Мне хотелось бы понять, откуда тебе все это известно?

- Откуда? - проговорил он, стряхивая с колен какую-то крошку. Понятия не имею.

- Как это? Ведь ты...

- Чего "ты"?

Он смерил меня взглядом. Мы уже некоторое время разговаривали повышенными голосами. В комнате сделалось чрезвычайно тихо.

- Ну, вы...

- Чего "вы"? - рявкнул он.

- Откуда вы об этом знаете?

- Я? - сказал он. Затем скривился от отвращения. - Я ничего не знаю.

- Но... - начал я. Затем побледнел, и тут голос у меня пропал. Лежавший у стены уже некоторое время не храпел, но лишь теперь это дошло до моего сознания. Он открыл глаза, сел и сказал:

- Ага, дорогуши мои...

Потом он встал, сбросил пижаму, потянулся онемевшим телом, поправил пояс, одернул на себе мундир, подошел к нам и остановился в двух шагах от стола.

- Готовы ли вы дать показания в том, что присутствующий здесь штатный сотрудник Баранн, он же профессор десемантизации, он же Статист, он же Блаудертон, распространял клевету и наветы в отношении Здания, тем самым косвенным образом подстрекая вас к государственной измене, антисубординации, деагентуризации, депровоцированию и антишпионажу, а также измышления о том, что он сделал вас соучастником своих клеветнических происков, усилий и фальсификаций?

Я переводил взгляд с одного на другого. Толстый поглаживал белую шею.

Баранн, втянув голову в плечи, глядел на меня побелевшими глазами. Только крематор сидел, повернувшись к нам спиной, согнувшись над тарелкой, внимательно ее рассматривая, словно не желал принимать происходящее к сведению.

- Именем Здания призываю вас к даче показаний! - сурово произнес офицер. - Что вам известно о ренегатстве присутствующего здесь Баранна?

Я слабо покачал головой. Офицер сделал шаг вперед, склонился надо мной, словно теряя равновесие, и едва слышно выдохнул: - Глупец! Может быть, именно в этом заключается твоя миссия!

- Вы хотели что-то сказать? Я слушаю, - сказал он таким же твердым голосом, что и перед этим. Затем повернулся к столу. Еще раз глянул на тех. Они прятали глаза. Баранн кивнул.