Станислав Лем: Дневник, найденный в ванне

Впрочем, все употребимые ритуальные и фольклорные применения бумаги тех времен - а катастрофа пришлась на период наивысшего расцвета предхаотической культуры неогена - до сих пор полностью не установлены. Значение одних ее видов нам известны, а от других остались лишь пустые названия (_а_ф_и_ш_и_, _ч_е_к_и_, _б_а_н_-_к_н_о_т_ы_, у_д_о_с_т_о_в_е_р_е_н_и_я_ и прочие). В эту эпоху немыслимо было родиться, расти, получать образование, работать, путешествовать, добывать средства к существованию без посредства бумаги.

В свете этого становится понятен размер катастрофы, постигшей Землю. Все превентивные защитные средства: карантин, изоляция целых городов и континентов, строительство герметических убежищ - не давали результатов.

Наука того времени была бессильна перед субатомной основой каталитического фактора, возникшего в результате абиотической эволюции. Первый раз за всю историю человечества общественным связям стал угрожать полный распад. Как гласит надпись, обнаруженная на стене бани при раскопках Фри-Ско - одного из наиболее хорошо сохранившихся городов южного Аммер-Ка - сделанная анонимным бардом катаклизма, "небо почернело от застилающих его туч распавшейся бумаги, а затем сорок дней и сорок ночей беспрестанно шел грязный дождь, и так вот, с ветром и потоками уличной грязи, сгинула с лица Земли человеческая история".

Это был поистине сокрушительный удар по самомнению человека позднего неогена, который в своем воображении достиг, казалось, уже звезд...

Кошмар папиролиза оказал воздействие на все стороны жизни. Города были охвачены паникой, утратившие отныне индивидуальность люди теряли рассудок, нарушалось снабжение товарами, множились акты насилия. Техника, прогресс наук, образование - все распадалось и рушилось. Когда прекратили работать энергоцентрали, их невозможно было исправить из-за отсутствия планов. Гасло освещение, наступавшую тьму озаряли лишь огни пожарищ.

Так неоген вступил в эпоху хаоса, продлившуюся более двухсот лет.

Первая четверть века не оставила никаких записей по вполне понятным, разумеется, причинам. Так что мы можем лишь догадываться, в каких условиях пытались правительства за полвека до возникшей затем Земной Федерации предотвратить общественный распад.

Чем больше цивилизация, тем большую жизненную важность приобретает для нее необходимость поддерживать циркуляцию информации и тем острее реагирует она на любой перебой в такой циркуляции.

И вот этот общественный ток крови замер, единственным хранилищем знаний была память живущих специалистов, и, естественно, ее-то и нужно было запечатлеть прежде всего. Проблема, на первый взгляд относительно простая, была на самом деле неразрешима.

Знание позднего неогена было настолько дифференцировано, что ни один специалист не охватывал целиком своей области. Воспроизведение накопленных знаний требовало, следовательно, кропотливых и длительных усилий совместно работающих групп специалистов. Если бы эта работа была предпринята сразу же, цивилизация неогена, как утверждает Лаа-Бар Полигностер Восьмой из Бермандской Исторической Школы, была бы быстро реконструирована. Однако знаменитому создателю систематики неогена следует ответить, что, вероятно, рекомендованная им деятельность и привела бы к нагромождению монбланов знаний, но после исполнения этого задания плодами его воспользоваться было бы некому. Не были бы способны к этому орды кочевников, странствующие по руинам городов, а их одичавшие дети вообще не знали бы искусства чтения и письма. Цивилизацию приходилось спасать в тех условиях, когда разлагалась промышленность, останавливалось строительство, застывал транспорт, когда звали на помощь миллионы голодающих всех континентов Земли и лишенные снабжения, оказавшиеся на грани гибели колонии Марса.

Специалисты не могли оставить человечество на произвол судьбы, надеясь, что будут изобретены новые способы записи. Предпринимались отчаянные усилия стабилизировать ситуацию.

Всю продукцию некоторых отраслей развлекательной индустрии, например, так называемое "кино", мобилизовали для насущно важной регистрации поступавшей информации о движении кораблей и ракет, поскольку число их катастроф множилось. Воссозданные по памяти планы энергетических магистралей оттискивали на материалах, из которых производили одежду. Все запасы пригодных для письма пластиков были распределены между школами. Ученые-физики следили за угрожающими взорваться ядерными реакторами. Спасательные отряды специалистов метались от одного пункта земного шара к другому. Все это было, однако, лишь крупицами порядка, атомами организации, растворявшимися в океане затопляющего Землю хаоса. Однако о переживавшей непрестанные потрясения в непрерывной борьбе с погружением в неграмотность, невежество, деградацию, полный застой культуре периода хаоса следует судить не по тому, что она растеряла из наследия веков, а по тому, что она, несмотря ни на что, сумела все-таки сохранить.