Гастон Леру - Духи дамы в черном

***

Внезапно из-под потерны появляется папаша Жак, за которым идут трое жандармов. Это бригадир из Мортолы с двумя своими людьми - их предупредил князь Галич, и они спешат на место преступления. - Жандармы! Жандармы! Они говорят, что случилось преступление, восклицает папаша Жак, который еще ничего не знает. - Спокойнее, папаша Жак! - громко говорит ему Рультабийль, а когда запыхавшийся старик подходит к нему поближе, вполголоса добавляет: Ничего не изменилось, папаша Жак. Но папаша Жак уже увидел труп Бернье. - Ничего, если не считать еще одного трупа, - вздыхает он. - Это Ларсан! - Это неизбежность, - отвечает Рультабийль. Ларсан, неизбежность - разницы нет. Однако какой смысл заключен в словах Рультабийля о том, что ничего не изменилось, - быть может, он имеет в виду, что все вокруг нас, если не считать случайного трупа Бернье, продолжает пугать м-с Эдит и меня, точно так же заставляя вздрагивать, а мы точно так же ничего не понимаем? Жандармы суетятся и что-то лопочут на своем непонятном диалекте. Бригадир сообщает, что он только что звонил в расположенный неподалеку трактир Гарибальди, где как раз завтракает "delegate" - комиссар из Винтимильи. Он вскоре начнет расследование, а продолжит его судебный следователь, которому тоже уже сообщили. И "delegate" появляется. Он в восторге, хотя и не успел дозавтракать. Преступление! Настоящее преступление в форте Геркулес! Он весь сияет, глаза его горят. Он тотчас напускает на себя важный и озабоченный вид. Первым делом велит бригадиру поставить одного жандарма у входа в замок с приказом никого не выпускать. Затем становится на колени рядом с трупом. Другой жандарм уводит в Квадратную башню матушку Бернье, которая рыдает еще громче. "Delegate" осматривает рану. На хорошем французском объявляет: - Экий славный удар ножом! Комиссар просто очарован. Конечно, если ему удастся задержать преступника тут же, он будет рад. Он смотрит на нас. Пристально разглядывает. Должно быть, ищет среди нас преступника, чтобы выразить ему свое восхищение. Затем встает.

***

- А как это произошло? - ободряюще спрашивает он, предвкушая удовольствие выслушать хорошенькую криминальную историю. - Просто невероятно! - добавляет он. - Невероятно! Я уже пять лет как "delegate", и за все это время ни одного убийства. Господин судебный следователь... Он замолкает, но мы мысленно заканчиваем фразу: "Господин судебный следователь останется доволен!" Он отряхивает запылившиеся колени, утирает лоб и повторяет: "Невероятно!" - с южным выговором, который лишь удваивает его ликование. Во двор входит новое действующее лицо: комиссар узнает в нем врача из Ментоны, который пришел с визитом к Старому Бобу. - Ах, доктор, как вовремя вы появились! Осмотрите-ка эту рану и скажите, что вы думаете о таком ударе ножом. Постарайтесь до прибытия господина следователя по возможности не сдвигать труп с места. Врач исследует рану и засыпает нас массой технических подробностей. Сомнения нет. Удар нанесен снизу вверх в область сердца, острие ножа явно угодило в желудочек. Во время обмена мнениями между "delegate" и врачом Рультабийль не сводит глаз с м-с Эдит, которая, ища поддержки, решительно берет меня за руку. Она прячет глаза от взгляда Рультабийля, который ее гипнотизирует, приказывая молчать. Я же чувствую, что ее распирает желание все рассказать.

***

По просьбе "delegate" мы вошли в Квадратную башню и устроились в гостиной Старого Боба, где сейчас начнется дознание и мы должны будем по очереди рассказать обо всем, что видели и слышали. Матушку Бернье расспрашивают первой, но что-нибудь вытащить из нее не удается. Она заявляет, что ей ничего не известно. Она сидела в спальне Старого Боба и наблюдала за раненым, когда мы влетели как сумасшедшие. Она сидела там уже с час, оставив мужа в привратницкой башни Карла Смелого - он плел там веревку. Забавная вещь, сейчас меня гораздо больше интересует не то, что я вижу и слышу, а то, чего я не вижу, но жду. Заговорит ли м-с Эдит? Она упрямо смотрит в открытое окно. Рядом с трупом, лицо которого закрыто платком, стоит жандарм. Так же как и я, м-с Эдит вполуха слушает то, что происходит в гостиной. Взгляд ее по-прежнему блуждает около трупа. От возгласов "delegate" у нас заложило уши. Он выслушивает наши объяснения, и его изумление начинает приобретать угрожающие размеры: преступление ему кажется все более и более невероятным. Когда подходит очередь м-с Эдит, он готов считать его просто немыслимым. Допрос начинается. Она уже открывает рот для ответа, как вдруг слышится невозмутимый голос Рультабийля: - Посмотрите туда, где кончается тень от эвкалиптов. - А что там где кончается тень от эвкалиптов? - спрашивает "delegate". - Орудие преступления, - отвечает Рультабийль. Он выпрыгивает через окно во двор и из груды окровавленных камней извлекает острый и блестящий камень. Он потрясает им перед нами. Мы узнаем "самый древний скребок в ie?a".