Павел Амнуэль - Что там, за дверью?

В районе Тарритауна их обогнала полицейская машина, и Себастьян втянул голову в плечи, а уже неподалеку от университета стоял на дороге полицейский пост, но Форестер, не доезжая, свернул направо и, показав пропуск белозубому сторожу-афроамериканцу, въехал на территорию кампуса. Телефон его несколько раз звонил, но Форестер на звонки не отвечал, только смотрел на дисплей и что-то бормотал себе под нос.

На стоянке машин было немного, физик сказал «Идите за мной», и Себастьян взял Элен на руки, она не только не проснулась, но, похоже, заснула еще крепче — то ли ее укачало в дороге, то ли сказались волнения.

Форестер повел их вокруг десятиэтажного корпуса по дорожке между деревьями к стоявшим чуть в стороне ажурным домикам, которые, впрочем, только издали выглядели легкими, будто готовыми взлететь, а вблизи оказались приземистыми корпусами, воздушный вид придавали им находившиеся на крышах огромные блестящие пластины солнечных батарей.

— Сюда, — сказал Форестер, и они вошли в крайний левый дом, миновали светлый холл, где никого не было, кроме охранника, кивнувшего физику и сразу отвернувшегося к экрану маленького телевизора. Поднялись в лифте на второй этаж, хотя могли подняться по широкой лестнице, и в торце недлинного коридора Форестер открыл своим ключом белую, будто больничную, дверь. Кроме обычного замка дверь запиралась еще кодовым набором, и Форестер набрал на маленьком щитке комбинацию цифр и букв.

Внутри, как и ожидал Себастьян, оказалась физическая лаборатория, но с первого взгляда трудно было определить, в какой области физики специализировался хозяин: были здесь и обычные осциллографы, и зачехленные длинные аппараты, похожие на пушечные стволы, и большие выключенные телевизоры, и, конечно, с десяток компьютеров с плоскими экранами, и еще какие-то аппараты, стоявшие вдоль стен. Форестер провел гостей в центр помещения, где стоял большой стол с разбросанными на нем книгами, большими тетрадями и листами бумаги — чистыми и исписанными, — еще раз повторил: «Сюда» и показал Памеле на глубокое кожаное кресло, а Себастьяну, все еще державшему на руках спавшую Элен, — на маленький диванчик, стоявший у стены в таком месте, что его невозможно было увидеть со стороны входной двери, да и дверь, сидя на диванчике, тоже увидеть было невозможно, и это сразу заставило Себастьяна напрячься, хотя, по идее, сейчас-то уж он наверняка мог расслабиться и не думать — по крайней мере в течение ближайших часов — о полиции, органах опеки и миссис Бакли.

— Рассказывайте, — потребовал Форестер, и Себастьян рассказал. Подробно, не упуская деталей, с того момента, как утром в дом позвонил знакомый сержант. Физик — внимательно слушал и лишь однажды тихо выругался — когда Себастьян рассказал о предательстве Лоусона. Закончив, Себастьян попросил пить, и Форестер принес ледяной апельсиновый сок.

Холодная капля упала с донышка стакана на шею Элен, и девочка открыла глаза. Почувствовав себя на руках у отца, она улыбнулась, крепче прижалась к Себастьяну и сказала только одно слово:

— Мама?

— Здесь, родная, все хорошо, — сказал Себастьян. — Хочешь пить?

— Нет. Я хочу спать. Мне такой сон приснился…

— Какой? — вмешался Форестер. — Ты запомнила? Можешь рассказать?

Элен нахмурилась: она не знала этого дядю, она только сейчас разглядела, что находится не дома и даже не в машине, а в каком-то странном месте.

— Это Дин, — сказал Себастьян. — Мы у него в гостях. Почему бы тебе не рассказать свой сон, дорогая? Мы с мамой тоже послушаем.

— Не помню, — пробормотала Элен. — Когда проснулась — помнила. И сразу забыла.

— Ну хорошо, — Форестер встал и направился к одному из компьютеров, — не будем терять времени. Я сделаю контрольную съемку, хорошо? Басс, посадите девочку на диван и отойдите в сторону, это не займет много времени, минуту, не больше.

— Если Элен испугается… — начал Себастьян.

— Значит, мы потратим меньше времени, — прервал его Форестер.

— Вам все равно, будет ей страшно или нет, — подала голос Памела. — А если станет страшно нам? Мне?

— Пожалуйста, Пам, — поморщился Себастьян, — не нужно пугать Элен. И себя не нужно заводить. Все будет хорошо.

Он посадил девочку на диван, дал ей в руки куклу и отошел к компьютеру, у которого сидел Форестер. Пальцы физика быстро стучали по клавишам, на экране пока ничего не менялось, в кадре были диван, Элен, окно, в которое гляделось ярко-голубое небо.

— Включаю, — сказал физик. — Я сейчас делаю то, чего не мог сделать у вас дома, Басс. Съемка идет не только в видимом, но в ультрафиолетовом и в инфракрасном диапазонах. Шесть камер, каждая снимает с частотой сто девятнадцать тысяч кадров в секунду.