Жюль Верн - Город будущего

По всей вероятности, он кружил по бесчисленным улицам возле кладбища Пер-Лашез, поскольку Остров Мертвых теперь оказался в окружении жилых кварталов. Париж уже простирался на восток вплоть до фортов Обервилье и Роменвиль.

Как бы то ни было, но, когда первые лучи зимнего солнца озарили заснеженный город, Мишель очутился на кладбище.

Он совершенно обессилел, мысли его застыли, из памяти стерся даже образ его милой Люси. Несчастный напоминал блуждающий призрак: здесь, среди могил, он был не посторонним, он чувствовал себя как дома.

Он пошел по главной аллее, потом свернул вправо и по вечно сырым тропинкам дошел до нижнего кладбища.

Все вокруг сверкало первозданной снежной белизной. Отяжелевшие ветки деревьев, склонившиеся над могилами, словно оплакивали умерших, роняя вниз капли тающего на солнце снега. Только кое-где, на вертикально стоящих надгробных камнях, где снег попросту не мог удержаться, можно было прочесть имена покойных.

Вскоре показалось полуразрушенное надгробие Абеляра [194] Абеляр Пьер (1079–1142) — французский средневековый философ, богослов и поэт. Трагическая история его любви к Элоизе стала известна благодаря переписке влюбленных, полной неподдельного чувства. История этой любви вдохновляла многих поэтов и писателей. и Элоизы; три колонны, служившие опорой источенному временем архитраву, [195] Архитрав — балка, лежащая на капителях колонны или на стенах. еще держались прямо, подобно Грекостасису [196] Грекостасис — место, где Римский сенат заставлял ожидать иностранные депутации. на римском Форуме.

Взгляд несчастного безразлично скользил по именам на могильных плитах: Керубини, [197] Керубини Луиджи (1760–1842) — натурализованный француз, автор многочисленных опер и духовных хоровых и симфонических произведений; с 1821 года был директором Французской консерватории. Абенек, [198] Абенек Франсуа-Антуан (1781–1849) — композитор и известный дирижер, основатель Общества консерваторских концертов, один из ведущих во Франции исполнителей симфонических произведений Бетховена. Шопен, Массе, Гуно, Рейер. [199] Рейер Эрнест (1823–1909) — французский композитор, автор опер «Саламбо», «Сигурд» и многих других; произведения его отличались тщательно разработанной формой и богатой оркестровкой. Здесь упокоились те, кто жил музыкой и, возможно, умер ради нее! Однако ничто не привлекло его внимания.

Мишель миновал и надгробие, на котором не было ни дат, ни украшений, ни трогательных надписей, но стояло одно лишь чтимое в веках имя — Ларошфуко. [200] Ларошфуко Франсуа (1613–1680) — французский писатель-моралист; из его произведений наибольшую известность получили «Мемуары» (1662) и «Максимы» (1665).

Затем он очутился в маленьком городке опрятных, как голландские домики, могил, с начищенными до блеска оградами и полированными пемзой ступенями. Его охватило непреодолимое желание войти туда.

«И, главное, остаться, — подумал Мишель, — упокоиться здесь навсегда».

Созерцание кладбищенских памятников, представлявших все архитектурные стили, от греческого, римского, этрусского, византийского до ломбардского и готического, включая эпоху Ренессанса [201] Ренессанс — французское название эпохи Возрождения. и XX век, невольно рождали мысль о равенстве всех перед смертью, ибо упокоившиеся и под мраморными, и под гранитными плитами, и под простым деревянным крестом равно обратились в прах.

Молодой человек постепенно взбирался выше и выше по похоронному холму. Когда же силы совсем покинули его, он прислонился к мавзолею Беранже и Манюэля. [202] Манюэль Жак Антуан (1775–1827) — французский политический деятель, депутат, бывший во время Реставрации символом либеральной оппозиции. Этот каменный корпус без резьбы и скульптур все еще стоял, подобно пирамиде в Гизе, охраняя вечный покой двух объединившихся в смерти друзей.

В двадцати шагах, поодаль, генерал Фуа, [203] Фуа Максимильен Себастьен (1775–1825) — французский генерал, депутат, бывший, как и Манюэль, символом оппозиции режиму Реставрации, в 1811 году прикрывал отход французских войск, в битве при Ватерлоо был ранен. облаченный в мраморную тогу, словно наблюдал за ними и, казалось, продолжал защищать обоих друзей-единомышленников.

Неожиданно в голове несчастного промелькнула мысль отыскать знакомые имена среди тех, чьи могилы уцелели, но ни одно из них ничего не говорило ему. Многие, даже самые громкие имена стерлись от времени, эмблемы исчезли, руки, некогда соединенные, распались, гербовые щиты разрушились, а сами могилы обратились в прах!