Александр Громов: Не ложись на краю!

Раньше всего замерзли руки, затем лицо и шея, да и по спине побежал неприятнейший озноб. Ладно… Десять минут снаружи - потом немного тепла в капсуле, ее объема на час дыхания хватит. Ничего, подумал Леман, стуча зубами. Жить можно. Могло быть хуже. Скажем прямо, вынужденная посадка на планету с атмосферой, пригодной для дыхания, сама по себе из разряда маловероятных чудес. Хорошо, что из правил бывают исключения…

Остаток дня Леман провел, отогреваясь в капсуле, иногда выходя наружу подышать и размять ноги. Из носового платка и губки, которая служила для протирки приборов, он соорудил себе нечто вроде намордника и приспособился дышать, не обжигая легкие. Воздуха все равно не хватало. Долго ли протянет человек в горах на высоте шести тысяч? Ответ на этот вопрос казался донельзя обидным. Хорошо экипированный альпинист, пожалуй, спокойно проживет и неделю, и две, но он-то, Леман, экипирован совсем не для этого! И если честно, после того, как окончательно сядут батареи капсулы, ему останется жить совсем, совсем немного…

Он скоротал ночь, не выходя из капсулы и только временами впуская в нее воздух, то задыхаясь, то коченея. Сколько времени капсула сможет сберечь его от превращения в ломкую сосульку? Точного ответа Леман не знал. Вероятнее всего, двое-трое суток, не больше.

За это время должна прийти помощь. Должна!

То ли этот день выдался теплее вчерашнего, то ли тело начало привыкать к укусам холода, но ближе к полудню Леман решился на короткую вылазку. До края каньона он бежал трусцой, по пути отметил две неглубокие трещины в ледяном поле и в одной из них неожиданно обнаружил парашют. Вот ты куда заполз… Надо подобрать тебя на обратном пути и смастерить какую-нибудь хламиду, все теплее будет…

До самого края он так и не добрался - поле пошло под уклон, как бы не заскользить!.. Усвистишь вниз по льду - пока долетишь до дна каньона, о многом вспомнишь. Может, даже успеешь составить завещание, которое все равно никто не прочтет. Да и какое завещание у пилота? Личные вещи разыграют между собой товарищи по штаффелю, а в крошечную каюту на Базе квартирмейстер вселит другого пилота. Вот и все, что касается движимости и недвижимости.

Он разглядел противоположный край каньона. Сверкающий ледяной панцирь оказался вовсе не чудовищем километровой толщины, а скорее, обычным горным ледником, под которым было видно каменное ложе. Бывают льды и потолще. То ли в самом деле ледник подтаивает с краю, то ли не успевший слежаться снег уносится в пропасть ветрами…

Минутой спустя, когда на стоящее в зените солнце набежала хищная стремительная мгла, а в лицо с размаху швырнуло первый заряд крупы, Леман понял, что последняя догадка была самой верной. Но похвалить себя не успел.

Добежать до капсулы он даже не пытался - главное укрыться, все равно где, пока буря не разыгралась по-настоящему, иначе сдует в пропасть! Скользя, кренясь, изворачиваясь, бодая лбом ринувшееся на него ревущее чудовище, он бежал к трещине, к тому месту, где видел парашют - его надо примять собой, не то выдует. А еще лучше плотно закутаться в него, тогда, может быть, он не замерзнет и переждет буран, если, конечно, Лемана не унесет вместе с парашютом…

Он втиснулся в трещину вовремя и сразу нашел парашют. И сейчас же над головой разверзся ад, разом взревели разбуженные демоны, загрохотали копыта всадников Апокалипсиса, и уже не разум, а животный ужас подсказал спасение: зарыться в невесомую, рвущуюся из-под тела ткань, заклиниться в трещине и ждать…

Стихло на удивление быстро - уже через несколько минут. Снова засияло солнце, разбрызгалось о ледяной рафинад, ударило в глаза слепящими бликами. Отчаянно колотя зубами, Леман выбрался из трещины со второй попытки, а выбравшись и поверив в то, что увидел, со спокойной обреченностью подумал, что и первая попытка была совершенно излишней.

Капсулы не стало.

Ему не пришло в голову закрепить ее на льду, да, по правде сказать, закрепить было и нечем. Ветер оказался слишком сильным. Леман предельно ясно представил себе, как ревущий вихрь играючи сдвинул с места легкосплавный шар и тот заскользил по чисто выметенному льду все быстрее, быстрее, разгоняясь до скорости хорошего буера, перепрыгивая через малые трещины, потом пошел под уклон к краю пропасти…

Тогда он осознал, что все кончено.

Два выхода. Первый - сделать себе инъекцию «блаженной смерти». Второй - замерзнуть, до конца заставляя себя надеяться на появление спасательной команды, как на бога из машины. Если как следует закутаться в парашют, можно, пожалуй, продержаться до ночи, но ночь убьет наверняка. Леман принял этот вывод почти спокойно. Без тепла, без пищи, без помощи ему не дожить и до полуночи.