Пер Линдстрем - Жизнь продолжается

Мысль его перескочила на профессора МернаТому, пожалуй, лет восемьдесят, не меньше. Еще бы ему быть против андроидов! Наверняка он уже обзавелся своим андроидом про запас. Как, по-видимому, и большинство из тех, кому за шестьдесят. Вот почему оппозиция, поначалу столь мощная, так быстро сошла на нет. Она осталась без лидеров, если не считать таких, как пастор Хеллисон. Впрочем, кто знает, может, и для пастора уже подготовлен андроид?

Нет, так нельзя. Надо обуздать свою фантазию. Нельзя видеть все в таком смешном и жутком свете. "Относитесь к этому как к вещи совершенно естественной", - сказал ему психоаналитик. Мортимер решил впредь следовать его совету. Потому что это ведь и вправду была совершенно естественная вещь.

Между тем болезнь быстро прогрессировала. Мортимер переговорил со своим директором и попросил полугодовой отпуск по болезни. "Для обширной и сложной операции", как было сказано в медицинской справке.

Теперь он полулежал в кресле и старался расслабиться. В последнее время сердце тоже стало барахлить, иногда казалось, будто кто-то сжимает грудную клетку с такой силой, что он не мог вздохнуть.

На курительном столике перед ним лежала груда красочных туристских проспектов. Мортимер решал, как провести следующий отпуск. ("Отличная мысль, мистер Мортимер, - поощрил его психоаналитик. - Если вы сумеете увлечься, это существенно облегчит вам переходный период".) Мало-помалу он и в самом деле заинтересовался. Если Мэрион согласится, он, пожалуй, поехал бы в Канаду. Побывал бы в местах, с детства знакомых по приключенческим романам. Большое Невольничье озеро, Большое Медвежье озеро, Релайанс, Форт-Резольюшн, Форт-Симпсон, пороги Сан-Со. Подумать только - увидеть все это собственными глазами! Плыть на байдарке по реке Маккензи, ночевать в палатке на вольном воздухе и вообще на всю катушку использовать вновь обретенное здоровье.

Вот только эта усталость... Где-то внутри неумолимо прогрессировала, пожирала его по кусочкам болезнь. Иногда Мортимера так донимали слабость и головокружение, что поверить в отпуск в Канаде становилось очень трудно. Вся затея с андроидами начинала представляться неслыханным издевательством.

Но это были минутные настроения, а вообще-то он не падал духом. Не позволял себе предаваться мрачным мыслям.

Мортимер с трудом нагнулся и взял со столика рекламный проспект. Красочная карта Канады вновь зачаровала его своими звучными названиями, манящими в волшебный мир нехоженых троп. Он заснул, и ему снились лодочные походы и рыбалка с неиссякаемым уловом.

В больничной палате все было белое. "Интересно, почему в больницах всегда все белое?" - подумал Мортимер. Он пытался и никак не мог вспомнить причину. Даже тени были белые. Он с трудом сосредоточил внимание на этих тенях, которые вихрем кружились вокруг него. Черное пространство вихрем кружилось вокруг него, но тени были белые, а белый - цвет смерти. Белые безликие андроиды так крепко придавили его к операционному столу, что он не мог дышать, и это было больно, непереносимо больно. Андроид хотел спать с его женой и воспитать из его детей безголовых чудищ, и ради этого он, Мортимер, обречен на смерть. Все люди обречены на смерть. Людей больше не будет, останутся только безликие андроиды в белых халатах.

Мортимер открыл глаза и невидящим растерянным взглядом смотрел на белые тени, хлопотавшие вокруг него в белой палате. Кто там всхлипывает с таким отчаянием? А, это Мэрион. Ему захотелось сказать ей несколько слов, утешить, ободрить - но не получилось. Губы ему не повиновались, да и мозг его был не в состоянии найти нужные слова. Ледяной холод медленно, неумолимо поднимался от ног и расходился по всему телу.

Вдруг его охватил дикий страх. Через несколько минут, а может, секунд он умрет, перестанет существовать и навеки канет в мир теней. Безвозвратно будет исторгнут иэ жизни, той земной жизни, которую так любил, несмотря ни на что. А заменит его всего лишь робот, который будет механически, бесчувственно повторять мысли, которые он вынашивал, действия, которые вошли у него в привычку.

- Нет! - закричал он. - Нет, я не хочу умирать!

Обессиленный этим порывом, Мортимер откинулся на подушки. Дышал он трудно, неровно. Снова напряг все силы, попытался сесть, но тяжело повалился обратно.

- Почему жить дано ему? - Голос у Мортимера был слабый, жалостный. - Почему жить дано ему, а я обречен на смерть? Это несправедливо. Вы не смеете, не смеете, я запрещаю вам...