Ллойд Биггл - Самая усталая река

Он положил передатчик в карман и, пригнувшись, вошел в тоннель. Когда он вывел пикетчиков из здания подстанции, они сняли перчатки и возвратили их ему.

— Это было ужасно, — сказала Стел. А потом добавила: — Спасибо.

— Обойдите здесь и присоединяйтесь к своим, — отрывисто сказал Коннеджер.

Они растворились в ночной темноте.

Коннеджер вернулся назад, запер все двери, уничтожил следы. Он бросил в печь для сжигания мусора перчатки и смотрел на них, пока те не исчезли в огне. Потом он вылез через люк на первый этаж здания и достал передатчик.

— Все в порядке, — сказал он. — Кем бы они ни были, но они удрали. Где мои люди?

— Все направились в отделение безнадежных.

— А что с бунтом?

— Они продолжают шуметь и бросают через ограду какие-то горящие штуковины. Но, я думаю, ничего страшного.

— Тогда я иду в отделение обреченных.

Он убрал передатчик и пошел быстрым шагом, стараясь не поддаваться усталости. В эту ночь ему опять не придется спать, но потом он сможет пойти домой и завалиться в постель. Впервые за трое суток.

Лицо директора было пепельно-серым.

— Они умерли! Их всех угробили!

— Не умерли, — поправил его Коннеджер, — а убиты.

Доктор Альфнол утратил дар речи и только яростно задвигал челюстью. Потом его начало трясти.

— Вы начальник службы безопасности. Где вы были?

— Я начальник, — с горечью сказал Коннеджер, — на каждую рекомендацию которого правление накладывает вето. Вы не позволили мне ввести сюда сотрудников моей службы, поэтому я пришел сам.

Доктор Альфнол вытаращил глаза и уставился на него.

— Вы были здесь?

— Я был здесь один, — уточнил Коннеджер с горечью в голосе. — А один человек не может обеспечить наблюдение на всех этажах. Я, наверное, встретил человек пятьдесят, не меньше, но понял все слишком поздно.

— Вы хотите сказать, что видели, как это произошло?

— Видел. Они были одеты в форму медсестер. Было уже слишком поздно, когда я вдруг вспомнил, что своими глазами видел, как медсестры покидали отделение ровно в 23:00. Но наблюдая за пациентами, которые сидели на балконе, я очень устал, и поэтому не сразу понял, что произошло.

— Но что они делали?

— Возились с пациентами, так же как это обычно делают медсестры. А что именно они делали, я не знаю. Это ваша область.

— Да, конечно, — Альфнол помолчал. — А насчет Аргорн вы тоже были правы. Но она утверждает, что аппаратура работала с перебоями, не действовал сигнал тревоги, и она намеренно отключила ее, чтобы иметь возможность быстро прийти на помощь.

— Могло быть так, как она говорит?

— Да, пожалуй.

— Тогда, может быть, и я заблуждался на ее счет. Я выясню. Мне нужны данные на убитых пациентов, — он отвернулся.

— Коннеджер… — сказал директор. Тот повернулся снова и взглянул ему прямо в лицо.

— Простите, Коннеджер. Вы были правы. Мы сглупили.

— Нет, сэр, — сказал Коннеджер. — Вы просто нарушили один из основных принципов вашей профессии. Не надо приглашать специалиста, если вы не собираетесь доверять ему во всем, даже когда он не согласен с вами. Я не даю вам советов, как лучше распределить медицинский персонал, а вы в свою очередь не должны вмешиваться в вопросы безопасности. Я занимаюсь одним делом, вы — другим.

— Мне никогда не приходило в голову взглянуть на это с такой точки зрения.

— Что теперь будет с сеансами эмоциональной терапии? — спросил Коннеджер.

— Мы возьмем обреченных в других больницах. Они дадут нам по несколько человек. Так что очень скоро сеансы возобновятся.

Коннеджер бегло допросил Аргорн, после чего сказал старшей медсестре, что сиделка может вернуться к своим обязанностям.

— Ей можно объявить благодарность, — заметил он.

Старшая сестра удивленно взглянула на него.

— Странно. Мне всегда казалось, что вы недолюбливаете ее.

— Такие вещи, как симпатия и антипатия, относятся к сфере эмоциональной терапии. Единственное эмоциональное ощущение, которое может позволить себе начальник службы безопасности — это подозрительность ко всем без исключения.

Он вернулся в свою штаб-квартиру и, расслабившись, некоторое время наблюдал за пикетчиками на экранах мониторов. Те немного утихомирились. Рядом, не скрываясь, стояли несколько сотрудников службы безопасности.

Вошел помощник.

— Эти пикетчики, которые были здесь днем, просятся на встречу с вами. Хотят извиниться за то, что бросали горящие предметы. Так они говорят.

— Хорошо, я приму их в своем кабинете, — сказал Коннеджер.