Любовь Алферова - Платиновый обруч [Фантастические произведения]

Известный советский фантаст В. Савченко, рассматривая некоторые аспекты этой проблемы, говорит в своем романе «Открытие себя» о том, что прежде всего следует максимально познать себя — только тогда возможным станет и совершенствование, вплоть до управления обменом веществ в собственном организме.

Авторы нашего сборника тоже не оставили без внимания такую неизменно, неистребимо актуальную тему. В рассказе В. Михайлова «„Адмирал“ над поляной» мы встречаемся с инопланетянами, полностью регулирующими свои жизненные процессы и способными к различным трансформациям; в повести С. Кольцова «За Магнитной Стеной» и в рассказе Н. Гуданца «Чудо для других» герои постигают некоторые психические процессы и учатся властвовать над ними, А. Дукальский же в рассказе-сне «Ваня» позволяет своему герою подняться в воздух без помощи летательного аппарата, осуществив таким образом давнюю мечту людей, подкрепленную, быть может, то ли памятью предков, то ли какими-то скрытыми биологическими особенностями (кстати, В. Одоевский писал, что «…летать по воздуху есть врожденное чувство человеку».).

Занимают авторов сборника и другие темы, интерес к которым постоянен в среде фантастов и любителей фантастики. Но надо отдать должное рижским фантастам — они ищут свои, оригинальные решения, и от их рассказов веет свежестью. Об облагораживающей и очищающей силе искусства, обобщенно отражающего эмоциональный и духовный строй человека, пишут А. Дукальский («День памяти»), С. Кольцов («За Магнитной Стеной»), Н. Гуданец («Тайная флейта»). Забота о сохранении экологического баланса на родной планете, слияние с природой — не на примитивном, но на высшем уровне — занимают В. Морочко («Журавлик»), Н. Гуданца («Море»), оба автора ставят важные морально-этические проблемы, пишут о долге и ответственности каждого перед человечеством, перед природой, перед будущим, Но о чем бы ни писали авторы этой книги, они остаются верны одной из главных, определяющих тенденций русской классической литературы.

С. Калмыков в предисловии к сборнику русской социальной утопии и научной фантастики второй половины XIX — начала XX века «Вечное солнце» говорит: «Глаголом Добра была вся наша классическая литература. Вечный зов этой литературы мы должны слышать сквозь сутолоку современности».

Знаменательные в этом смысле слова произносит герой рассказа Ф. Достоевского «Сон смешного человека». Вот они: «…я видел истину, я видел и знаю, что люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей. „…“ Главное — люби других, как себя, вот что главное, и это все, больше ничего не надо: тотчас найдешь, как устроиться».

Как и у большинства русских писателей, стремление рижских фантастов к добру не пассивное, не созерцательное, но активное, четко направленное, мужественное. В рассказе «„Адмирал“ над поляной» В. Михайлов высказывает интересную и не совсем обычную мысль. Суть ее, коротко, в следующем: если даже в высокоразвитого человека природа наряду с добром закладывает хотя бы крупицу зла и агрессивности, пусть она, эта крупица, выплеснется в детстве, во время безобидной игры, не причиняя вреда и боли ничему живому. И тогда ничто уже в душе человеческой не будет препятствовать цельности, основанной на стремлении к добру в самом высоком его понимании.

Н. Гуданец подходит к этой теме с другой стороны. Герой его рассказа «Чудо для других» обнаруживает в себе способность творить материальные предметы из солнечного света и воздуха. Но что бы он ни создал, воспользоваться сам он ничем не может — одного его прикосновения достаточно, чтобы предмет исчез. Юный герой оказывается на распутье, его неокрепшую душу потрясает несправедливость. Однако вскоре выясняется, что способность эта не уникальна — творить «чудо» может каждый, в ком живет горячее желание приносить добро другим. А в рассказе А. Дукальского «Ваня» герой, приблизившийся к разгадке тайны материи, вступает в конфликт с самоорганизующейся системой, которая намерена погубить дерзкого открывателя и не выдать своей тайны. Но человеческий разум побеждает, побеждает воля к жизни, к познанию Вселенной, и добро предстает перед нами как сохранение общечеловеческой сущности.

Если бы мы захотели еще привести примеры, пришлось бы, наверно, перечислить все рассказы сборника. Поэтому ограничимся лишь одним — «Платиновым обручем» В. Бааля, где тенденция добра и исторического оптимизма нашла максимальное выражение.