Кит Ломер - Берег динозавров

- Чего вы ждете?

Голос ее был прерывистым.

- Может быть, лучше, подождать? - проговорил я. - Пусть стемнеет...

- Зачем? - отрывисто бросила она. - Чтобы было романтичнее?

- Может быть.

- Вы, видимо, забыли, мистер Рэвел, что у нас с вами не роман. Эти действия продиктованы практической целесообразностью.

- Говорите только о себе, Меллия.

- А я себе и говорю!

- Она повернулась ко мне; лицо ее покраснело, глаза горели.

- Черт возьми, чего вы тянете? - срывающимся голосом прошептала она.

- Расстегните мою рубашку, - сказал я очень спокойно.

Она подняла глаза.

- Делайте, как я сказал.

Секунду она смотрела на меня непонимающим взглядом; потом на лице ее проступила презрительная улыбка.

- Хватит! - взорвался я. - Это ведь ваша идея, леди. Ваша, а не моя. Я не навязывался. И сейчас не навязываюсь. Но, если вы не ходите, чтобы ваша великая жертва была напрасной, нужно проникнуться духом того, что должно произойти. Физическая близость не является механическим действием. Это психологический контакт - слияние, единство двух индивидуальностей, а не только тел. А сексуальный контакт - лишь способ его осуществления. Так что, если вы собираетесь смотреть на меня как на насильника, выбросьте из головы идею о прыжке вообще.

Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и подняла ставшие влажными ресницы. Губы ее расслабились, стали уязвимыми.

- Я... простите. Вы правы, конечно, но...

- Я понимаю. Это не совсем соответствует вашим мечтам о первой брачной ночи.

- Я взял ее руку; она была мягкой, горячей, послушной.

- Вы когда-нибудь любили, Меллия?

В глазах ее мелькнула искорка боли.

- Да.

Лайза, Лайза...

- Вспомните, как это было... Вообразите... Я это он.

Глаза ее закрылись.

Какие тонкие веки... Пастельный рисунок вен на коже, подобный лепестку розы...

Я нежно провел пальцами по ее шее, скользнул под ночную рубашку. Кожа была горячей и гладкой, как клинок. Рубашка соскользнула с плеч, задержалась на высокой груди. Руки мои двинулись ниже, отодвинули ткань, и груди ее оказались в моих ладонях. Она резко вздохнула; губы ее раскрылись. Ночная сорочка упала на пол. Я посмотрел вниз, на тонкую талию, круглые бедра, и тут она прильнула ко мне, руки ее неуверенно потянулись к пуговицам моей рубашки, расстегнули их, вытащили рубашку из брюк. Затем она расстегнула мой пояс и, опустившись на колени, стянула с меня остатки одежды.

Я поднял Меллию и понес ее к походной кровати. Тело ее было женственно податливым, отвечало на ласку моих рук, потом она задрожала и потянула меня к себе. Рот ее приоткрылся, ресницы поднялись, открывая затуманенные глаза; наши губы жадно встретились. Я склонился над ней, ее бедра прижались к моим. Мы двигались как одно целое.

Время, пространство, мысли - все исчезло. Она заполнила собой весь мир. Радость, наслаждение, разрастаясь, достигли пика невыносимого восторга, обрушились подобно огромной тихоокеанской волне, бурлили, замедлялись, замирали на мгновение, отступали куда-то назад и вниз, сливаясь с вечным океаном жизни...

17

Долгое время мы лежали молча опустошенные. Мягко шуршали волны, ветер, круживший вокруг палатки, напевал тихую песню.

Потом она открыла глаза, медленно повернула голову в мою сторону. Взгляд ее был безмятежно-спокойным, быть может, чуть удивленным. Затем глаза ее вновь закрылись. Она уснула.

Я тихо поднялся, подобрал одежду и вышел из палатки. Было жарко, с дюн дул сухой ветер. Где-то в миле к югу на берегу копошились небольшие ящерицы. Я оделся, спустился к воде и побрел вдоль линии прибоя, наблюдая за маленькими существами, которые с такой отчаянной настойчивостью суетились на мелководье.

Когда я вернулся в палатку, солнце уже садилось, а Меллия была занята приготовлением ужина из имевшихся у нас запасов. Всю ее одежду составляла ночная рубашка, по которой струились распущенные волосы. Когда я вошел, она кинула в мою сторону не то недоверчивый, не то озорной взгляд. Она выглядела такой молодой, до боли молодой...

- Я никогда не пожалею, даже если... - сказал я и осекся.

- Даже если... что?

- Даже если мы доказали ошибочность теории...

Она пристально смотрела на меня; внезапно глаза ее расширились.

- Я забыла... Я совершенно об этом забыла...

Я почувствовал, как на моем лице расползается глупая улыбка.

- Я тоже - до этого момента.

Она прикрыла рот рукой и рассмеялась. Я обнял ее и тоже расхохотался. И вдруг она заплакала. Руки ее обвились вокруг меня, словно пытались удержать, она все рыдала и рыдала, а я гладил ее волосы и шептал что-то утешительное.