Марк Бернелл - Блистательные дикари

- Нет, в самом деле, Роберт - сказала Лаура, - я чувствую себя самой большой дурой на свете. Я хочу сказать, что в былые дни между нами существовала договоренность - никаких особых привязанностей, никаких осложнений, никаких расставаний со скандалами и руганью. Ведь так, кажется, мы условились? По идее, мы должны были всего этого избегать, не так ли?

Она говорила сущую правду, и Роберт с ней согласился, но с оговоркой:

- Даже самые хорошие планы временами...

- Но, как я догадываюсь, мы затеяли очередную игру, потому что, по большому счету, все эти договоры - один сплошной обман. - Лаура опустила глаза и едва слышно добавила: - По крайней мере с моей стороны.

Она подняла на него глаза и стала ждать ответа. Она очень надеялась услышать от Роберта, что и он испытывает аналогичные чувства. Но Роберт уставился пустыми глазами на видневшийся из подвального окошка кусочек улицы и молчал. Лауре даже на мгновение показалось, что он не слышал ни слова из того, что она только что ему говорила.

- Поначалу я не хотела в это верить. Мне нравилось это своеобразное соглашение, и я не хотела ничего в нем менять. Но сердцу не прикажешь, и я подумала: а вдруг ты тоже только делаешь вид, что играешь в эту глупую игру, вдруг тебя тоже обуревают чувства?! Как это было наивно с моей стороны! - произнесла она с горечью. - В самом деле, ведь не обязан же ты меня любить только потому, что я испытываю к тебе это чувство!

- Лаура, я прошу тебя!

- О чем ты меня просишь?!

- Прекрати.

- Ты хочешь сказать, прекрати изображать из себя дуру? Господи Боже мой! Да какая разница? Я уже и так наговорила и совершила столько глупостей. что хуже не будет!

Роберт поцеловал ее. В первую секунду она попыталась уклониться от его поцелуя и попятилась, но он с силой прижался своим ртом к ее губам, и слабое сопротивление было подавлено в зародыше. Лаура положила руки ему на плечи и всем своим существом отдалась поцелую, вкус которого был солоноват из-за струившихся по ее щекам слез. Когда же Роберт оторвался наконец от нее, она в замешательстве провела рукой по лбу, заморгала и прошептала едва слышным голосом:

- Ну вот, сам рассуди - разве я не законченная дура? Как видишь, на меня снова нашло.

- Ты знаешь, - сказал между тем Роберт, - оказывается, можно любить двоих. Но по-разному. В сущности, в моих словах ничего удивительного нет всякая настоящая любовь столь же индивидуальна. как отпечатки пальцев.

Лаура откашлялась.

- Я знаю, - произнесла она с сомнением. - Но я, увы, ужасно жадная. Я выиграла в лотерею, но сама мысль, что мне предстоит делиться выигрышем, убивает меня. Я желаю получить выигрыш целиком.

- Я тебя понимаю.

Она покачала головой.

- Ни черта ты не понимаешь, Роберт. Что, по-твоему, я стану без тебя делать?

- Tы меня забудешь, - улыбнулся молодой человек.

- Нет, не забуду.

- Сейчас, возможно, тебе это покажется жестокостью с моей стороны, но настанет день, когда ты станешь меня за это благодарить. Когда страсти поутихнут, ты сможешь взглянуть на наши отношения другими глазами...

- Другими глазами? - перебила его девушка. - Когда поутихнут страсти? Но это невозможно. Ведь я люблю тебя, Роберт как ты не понимаешь?!

- Но ты же не будешь всегда меня любить?

Лаура не знала, расплачется ли она сейчас или рассмеется, поэтому она от него отвернулась.

- Это не просто треп о любви с моей стороны, - сказала она. - Не стану отрицать, что я тебя люблю, и утверждать, что не это для меня главное. Но учти: помимо всего прочего, я еще и твой лучший друг, Роберт. И ты, стало быть, считаешь, что и любовь, и дружбу можно вот так просто взять и выкинуть из памяти?

Роберт опустил глаза и принялся разглядывать ковер.

- Твое и мое будущее - вещи несовместимые. Она дала мне вечность!

Лаура решила, что Роберт собирался сказать: "Она ждала меня вечность", но, видимо, оговорился. Она пожала плечами и, не придав его словам значения, воскликнула:

- Но дело ведь не в том, что я хочу тебя и люблю. Ты и все, что с тобой связано, уже сделалось частью меня самой, и без этого мне не обойтись как без воздуха.

Роберт смутился. С каждым новым страстным заявлением Лауры он испытывал все большую и большую неловкость. Но стыд - это не самое страшное наказание. Он глубоко вздохнул и сказал:

- Хорошо, Лаура. Мне необходимо сообщить тебе одну очень важную вещь, и я хочу, чтобы ты меня выслушала. Сможешь ли ты это сделать?

- Конечно, почему же нет?

Роберт оглядел свои более чем скромные апартаменты - жалкую клетушку в подвале, предназначавшуюся для обслуживающего персонала. Через несколько часов он навсегда покинет эту нору.