Хейфорд Пирс - «Если», 1997 № 06

Дьявол ожесточенно тряс меня за плечо.

— Время отправляться в ад, Уайт! — кричал он. — В ад!

Вокруг его злобной багровой рожи извивались оранжевые и желтые языки пламени. Я жалобно застонал. Жара была невыносимой, а я ведь еще не попал в ад. Даже после смерти жизнь обходилась со мной несправедливо…

Я заставил себя приоткрыть один глаз и узрел изнутри шлема склоненное надо мной незнакомое лицо, причем рогов на голове не было. Тем не менее я погибал от жары.

— Жарко! — пробормотал я, чувствуя на всем своем теле чужие руки. Я снова плыл, как в невесомости. Я очутился невесть где, но только не на Земле. — Жарко, жарко, жарко!

— Совершенно верно, приятель, — ответил голос. — Да здесь же пятьдесят градусов! Просто чудо, что ты еще жив.

— Пить! — простонал я, хватаясь за чью-то руку. — Дайте пить!

К моим губам поднесли какую-то емкость, в рот и в горло полилась вода. Я чуть не захлебнулся.

— Не это! — прокашлял я. — Выпить!

— Судя по всему, приятель, ты все вылакал — или сжег!

— Система обогрева, — объяснил я, захлопывая веки весом в миллион тонн. — Такая уж у меня система обогрева…

Снова открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в совершенно незнакомом помещении, в окружении коричневых лиц. Я узнал полинезийцев. Поскольку я по-прежнему не ощущал тяготения, было очевидно, что это не Земля. В таком случае что тут делает такая куча полинезийцев? И почему они так хмурятся?

— Ты выпил весь подарок для принца Аты? — недоверчиво спросил голос.

— Не весь! — возмущенно ответил я. — Я развел огонь, чтобы согреть старину Джонатана. И согрел… — Я уронил голову на плечо и закрыл глаза.

— Очнись, Уайт! — Меня тряхнули за плечо. — У тебя перед нами Должок.

— Нет, у меня должок не перед вами, а перед судьей Дейвисом Александером. Я должен что-то для него сделать, не помню только, Я властно вытянул руку. — Дайте выпить!

Мне в руки сунули емкость, к которой я жадно припал. Это была настоящая выпивка, вроде эликсира из канистры.

Самое круглое из всех коричневых лиц приблизилось ко мне вплотную.

— Все, что от вас требуется, месье Уайт, это побыть в рудном шаре еще немного. — Меня ослепили белоснежные зубы. — Конечно, не в этой ужасной кабине, а в прекрасном большом кресле.

— Прекрасное большое кресло? — Я что-то припомнил, но не разобрался, что именно. — Это кресло для наследного принца, а не для старины Джонатана.

— Да, но теперь в нем будет сидеть Джонатан. — Мне под нос сунули новую порцию спиртного. Я машинально глотнул. — Совсем недолго! А потом мы дадим вам много-много выпивки.

Я закивал с такой готовностью, что подбородок упал мне на грудь и там остался.

— Идет, идет! Только сперва дайте Джонатану еще выпить.

— А как же! Но сначала… — Перед моими глазами появилась бумага на дощечке и ручка. — Подпишите это небольшое заявление, а мы уж для вас расстараемся…

Кажется, я проспал все время до Земли. Кресло и впрямь оказалось удобным.

Потом я не просыпался еще тридцать два часа.

Когда я наконец продрал глаза, на меня смотрели другие лица, тоже коричневые. Тяготение — да какое могучее! — пригвоздило меня к кровати.

— Примите наши поздравления, месье Уайт, — произнес один из полинезийцев. — Вы стали первым человеком в истории, прилетевшим с орбиты на Землю в рудном шаре.

— Я?.. — Я вытаращил глаза. — Но… Как же наследный принц? Это ему полагалось лететь в шаре!

— Увы, наследный принц оказался не в состоянии это сделать. Вы, месье Уайт, любезно согласились его подменить.

От испуга я подскочил.

— Неужели?!

— Разумеется, за немалую премию. Кроме того, вам бесконечно благодарна ее величество королева. Кадры, когда вы выходите из рудного шара и припадаете к ногам королевы, чтобы облобызать их, получились чрезвычайно трогательными. Не говоря уже о признательности акционеров «Орбекс Инкорпорейтед», а также ваших милейших партнеров, особенно месье Александера.

Месье судья, Дейвис Александер! Сердце затрепетало у меня в груди, как зверек, угодивший в клетку, руки тут же стали шарить там, где к голой груди была прилеплена давно забытая кодовая карточка. Как ни странно, она оказалась на месте.

Только сейчас я вспомнил, зачем прибыл на Землю.

— Скорее! — заорал я, каким-то чудом умудрившись спустить на пол ноги. — Какое сегодня число?

— Как — какое? — Шесть таитянских лиц выразили глубочайшее недоумение. — Вчера было десятое августа, День Независимости! Сейчас — вечер одиннадцатого.