Нэнси Кресс - «Если», 1998 № 08

Кейстан посмотрел на девушку, заметил, что дневной свет почти угас; слева виднелись две двери, ведущие в палаты, куда он еще не заходил.

— Сначала мне нужно закончить поиски; это мой долг повелителю Глею, которого утром приколотят гвоздями к вертолету и отпустят на волю ветров, если мне не удастся найти Пергамент.

Девушка надула губки.

— Что ж, иди в пыльные палаты, даже не выпив вина. Тебе ничего не удастся найти, а раз ты такой упрямый, то после возвращения меня уже не найдешь.

— Да будет так, — кивнул Кейстан.

Он повернулся и вышел в коридор. Первая комната оказалась пустой; во второй и последней Кейстан увидел в углу, в лучах гаснущего дня, человеческий скелет.

Итак, ни сундука, обитого бронзой, ни Пергамента. На сердце Кейстана лег камень: завтра Глея предадут казни.

Он вернулся во двор, где когда-то встретил девушку, но она уже исчезла. Вода в фонтане иссякла, и только несколько капель осталось на еще влажных нефритовых ступенях.

— Девушка, где ты? — позвал Кейстан. — Вернись, я выполнил свой долг…

Ответом было молчание.

Кейстан пожал плечами, повернулся, вышел из здания и начал пробираться по уже темным пустынным улицам к своему вертолету.

Добнор Даксат понял, что высокий мужчина в черном плаще обращается к нему.

Быстро оглядевшись и ознакомившись с обстановкой, которая казалась одновременно и непривычной, и знакомой, он заметил, что мужчина говорил и снисходительно, и высокомерно.

— Вы ведете борьбу на самом высоком уровне, — произнес мужчина. — Я поражен вашей… скажем так, самоуверенностью. — И он посмотрел на Даксата недоумевающим и в то же время оценивающим взглядом.

Даксат невольно оглядел себя. Вид собственного платья удивил его. На нем был широкий черно-пурпурный бархатный плащ, почти до земли. Панталоны из яркого малинового бархата туго обтягивали талию, бедра и икры. Одежда была хотя и необычной, но достаточно удобной. Его смутили лишь массивные золотые перстни, надетые на пальцы обеих рук.

Высокий человек в темном плаще продолжал говорить, глядя поверх головы Даксата, как бы не замечая его.

— Клауктаба выигрывал призы в соревнованиях имиджистов на протяжении ряда лет; Бел-Вашаб победил на чемпионате Кореи в прошлом месяце; Тол Морабаит — признанный мастер своего дела. Кроме того, с вами будет соревноваться Гизел Гангиз Вест-Инда, которому нет равных в создании огненных звезд, а также Пулакт Хаворска, чемпион Островного королевства. Возникают серьезные сомнения, сможете ли вы, неопытный новичок без богатого запаса образов, сравниться с этими признанными мастерами.

Даксат был явно взволнован и потому, наверное, не обратил внимания на явно презрительный тон высокого мужчины в черном плаще.

— Что все это значит? — спросил он.

Мужчина в черном плаще свысока посмотрел на него.

— Вы уже начинаете испытывать сомнения? Может быть, это к лучшему. — Он вздохнул и махнул рукой. — Молодые люди склонны к импульсивным поступкам, так что у вас, вероятно, появятся образы, которые могут оказаться достаточно выразительными. Как бы то ни было, зрители предпочтут смотреть на геометрику Клауктабы и на звездные всплески Гизеля Ганга. Советую вам не увлекаться, пусть ваши образы будут достаточно скромными и небольшими по масштабам — тогда вы избежите обвинений в напыщенности и эклектизме… А сейчас пришло время занять место за имиджтроном. Сюда, пожалуйста Помните, лучше всего полагаться на серые, коричневые и бледно-лиловые тона; возможны оттенки желтого и красноватого; в этом случае зрители поймут, что бы не оспариваете лавры признанных мастеров, а просто хотите поучиться и приобрести опыт. Прошу вас…

Мужчина открыл дверь, провел Добнора Даксата по лестнице, и они вышли под ночное небо.

Даксат оказался на гигантском стадионе; перед ним высилось шесть огромных экранов. Позади, за его спиной, на бесчисленных рядах, опоясывающих трибуны стадиона, сидели зрители — тысячи и тысячи, — и их говор доносился, словно рокот моря. Даксат повернулся и попытался разглядеть публику, но лица сливались в одно целое.

— Вот, — произнес мужчина, — это ваш аппарат. Садитесь, и я закреплю церебротемы.

Даксат опустился в глубокое массивное кресло, настолько мягкое и удобное, что у него возникло ощущение, будто он плавает. К голове, шее и переносице прикрепили церебральные датчики. Он почувствовал укол, что-то впрыснули ему под кожу, и по его телу разлилось приятное тепло. Откуда-то издалека донесся голос: