Александр Бушков - Брежнин луг

- Вишь как! - промолвил Павел. - Чего ж он так?

- Да кто знает? Цитаты вроде в точности приводили, Костя сам сверял... С тех пор в райкоме уж больше не ночуем - вдруг да не один придет, с Феликсом? Ужасть!

Все помолчали.

- А что, - спросил Федя, - омары сварились?

Павлуша пощупал их:

- Нет, еще сыры... А вон звездочка покатилась. Хорошая примета - знать, кому-то дадут скоро. Я первый увидел, мне первому и дадут.

- Нет, я вам что, братцы, расскажу, - заговорил Костя тонким голоском. - Послушайте-ка, намеднись что Тятин при мне рассказывал. Вы ведь знаете Гаврилова? А знаете ли, отчего он такой невеселый? Пошел он раз, Тятин говорил, в лес по орехи да и заблудился; зашел, бог знает куды зашел. Уж он ходил, братцы мои, орехи собирал, а сам думал: как бы ему отрасль свою, стало быть, в передовые вывести? И глядит, а перед ним на ветке Зарубежная Фирма сидит, качается и его к себе зовет, а сама смеется: "Гаврилов, давай совместное предприятие устроим! Все у нас ладом пойдет, только поднапрячься как следует, да мозгами раскинуть, да шевелиться не за страх, а за совесть!" Уж Гаврилов было авторучку вынул - контракт подписать, да, знать, опамятовался и шепчет: "Госзаказ! Объективные трудности! Безрыночная экономика! Не могу поступаться принципами. Она ж, нечисть иноземная, работать заставит, как у них!" Тут Фирма, братцы мои, пропала, а Гаврилову тотчас и понятственно стало, как ему из лесу выйти. А только с тех пор он все невеселый ходит.

- А знать, он ей понравился, что позвала его.

- Да, понравился! - подхватил Илюша. - Как же! Звериный свой оскал она ему показать хотела!

Все смолкли.

- С нами Краткий Курс! - шепнул Илья.

- Эх вы, вороны! - крикнул Павел. - Чего всполохнулись? Посмотрите-ка, омары сварились! - А слыхали вы, ребята, - начал Илюша, - что намеднись у нас, на Варнавицах, приключилось? Ты, может быть, Федя, не знаешь, а только у нас там Ян Карлович похоронен, из латышских стрелков. Могила чуть видна, так, бугорочек... Вот на днях зовет Приказчиков Ермилова и говорит: "Езжай-ка ты, Ермилов, в город да привези мне с базы коньячку самолучшего!" Вот поехал Ермилов за коньячком, да задержался в городе, ну а едет назад он уж хмелен. А ночь, и светлая ночь: месяц светит... Вот едет Ермилов и видит: на могиле барашек, белый такой, кудрявый, хорошенький, похаживает. Вот и думает Ермилов: "Сам возьму его, на шашлык сгодится" - да и взял его на руки. Сел в машину и поехал опять, а в машине-то мотор перебои дает, карбюратор заедает, дворники сами собой включились... Смотрит Ермилов на барашка, и барашек ему в глаза прямо так и глядит. Жутко ему стало, Ермилову-то, стал он барашка по шерсти гладить, говорит: "Верю в идеалы, верю, стараюсь для светлого завтра, стараюсь!" А баран-то вдруг как оскалит зубы да ему тоже: "Бре-ешешь, стерва, бре-ешешь!"

- А точно, я слышал, это место у вас нечистое, - заговорил Федя.

- Варнавицы? Еще бы! Еще какое нечистое! Там не раз, говорят, Хозяина видели, старого барина! Ходит, говорят, во френче, трубку покуривает и все это этак охает, чего-то на земле ищет. Его раз Нина-то повстречала: "Что, мол, батюшка Осип Виссарионыч, изволишь искать на земле?" - "Разрыв-траву, - говорит, - ищу". - "А на что тебе, батюшка генералиссимус, разрыв-трава?" - "Давит, - говорит, - могила, давит, Ниночка: вон хочется, вон..."

- Вишь какой! - заметил Федя. - Мало, знать, пожил.

- Экое дело! - промолвил Костя. - Я думал, покойников можно только в родительскую субботу видеть.

- В родительскую субботу ты можешь и живого увидеть, - подхватил Илюша. - Кого, то есть, в этом году снимать будут. Стоит только ночью сесть на крыльцо исполкомовское да все на дорогу глядеть. Те и пойдут мимо тебя, по дороге, кому в этом году сняту быть. Вот у нас в прошлом году Улитина на крыльцо ходила.

- Ну и видела она кого-нибудь? - с любопытством спросил Костя.

- Перво-наперво она сидела долго-долго, никого не видела и не слыхала. Вдруг слышит - как бы сирена вдали взвыла. Смотрит - Ивашка Федосеев идет...

- Тот, что сняли весной? - перебил Федя. - С возбуждением дела?

- Тот самый. Идет и головушки не подымет. Ну а потом смотрит - женщина идет. Она вглядывается, вглядывается, - ах ты господи! - сама идет по дороге, сама Улитина.

- Ну что ж, ведь ее еще не сняли?

- Да году-то еще не прошло. А ты посмотри на нее: на чем кресло держится...

Все опять притихли.

- А у нас такие слухи ходили, что, мол, прокуроры по земле побегут, законы соблюдать заставят, распределители закроют, самолеты полетят с опергруппами, а то и самого Мишку увидят.