Феликс Дымов - Сотворение мира

Как раз в это время там, повинуясь чьей-то команде, начали таять переборки. Бытовки вбирали в себя стены, полы и потолки съеживались и утопали в магистральных трубах, точно звездолет постепенно уступал свой объем горе. На миг открылось изнутри все огромное пространство корабля сплетение труб и кабеля, суетливые, без паники людские фигурки в приметных спасательных скафандрах, неподвижные, ничем не удерживаемые в воздухе рамы двух тысяч взбесившихся картин, через которые вламывался в звездолет вымышленный художником и заново за годы полета додуманный каждым звездоплавателем забытознакомый мир.

Ошалев от этого зрелища, Экки потащил Лолу за руку прочь, прочь, все выше и выше по склону. Следом выскочили люди. Кричали, звали, настигли. Экки отбивался, заслонял собой девочку. Его повалили. Вырвали рюкзак. Втиснули в скафандр. Навинтили шлем.

И в таком виде, дрыгающего ногами и руками, выволокли через шлюз в Космос. Там уже перемигивались дюзами ракетные шлюпки, кувыркались аварийные плотики под ненадежными пленочными куполами, сновали светящиеся ярко-оранжевые командирские скутера. Спасатели подбирали одиночек в скафандрах и организовывали их, нанизывая за поясные карабины на буксирный фал.

Всюду плавали потерянные, ставшие внезапно ненужными вещи.

Экки кинулся обратно к шлюзу, застучал в створку, замуровавшую в корабле странный мир. Но кто-то решительно взял его за руку, до боли сжал через перчатку, и мальчик улыбнулся сквозь слезы, потому что это был Родий.

"Как мама?" - спросил он.

"У них все в порядке!" - почти не разжимая губ, ответил брат.

Звездолет висел в пустоте, покинутый и беззащитный. В абсолютном безмолвии не передающего звуков вакуума по его оболочке зазмеились трещины, обшивка лопнула, и оттуда, как цыпленок из яйца, прорезался острый пик заснеженной горы. В лучах Аламака снег показался сиреневым. Гора лезла и лезла из звездолета, все дальше разводя в Космосе половинки корабля, и уже непонятно было, как она первоначально в нем помещалась,- впрочем, загадка не загадочнее той, по которой взрослая курица, несущая яйца, сама когда-то вылупилась из яйца... Далеко отстав от горы, из звездолета выныривали все новые кусочки нарождающегося мира. Кусочки склеивались, притирались один к другому, на глазах образовывали нечто огромное и цельное.

Скутера, плотики, люди, масса утративших название и назначение предметов сыпались на заметно Круглеющую поверхность, уже приодетую разными пейзажами.

Покрытое иглами льда синее озеро...

Заиндевевшая зеленая трава...

Озябший лес...

Пологие, пригодные для пахоты холмы...

Огромная, уходящая за облака гора...

Планета медленно поворачивалась, принимала людей, подставляла им ласковую спину. Вот склон горы подкатился Экки под ноги, мальчик безмолвно, как во сне, упал навзничь, перевернулся на живот, встал на колени, сорвал шлем и глубоко втянул в себя застоявшийся, не тронутый человеческим дыханием воздух.

- Ну вот, Родий! А ты говорил, у Аламака нет планет...