Александр Логачев - Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 1

К слову, топливом путешественник разживался на проходящих мимо судах. А так старался идти на веслах, особливо при попутном течении. Свой НЗ надо было беречь — мало ли что… Жаль, паруса не были предусмотрены на этом плавсредстве. А в остальном полный цимес — романтика, сэр!

Вышел Мамбетов из Владивостока. Пересек Восточно-Китайское море, затем обогнул Индокитайский полуостров, зашел на Шри-Ланку — правда, с некоторым опасением: стреляют там часто. Далее маршрут пролегал мимо Мальдивов на Сейшельские острова, а после них — к Мадагаскару и через мыс Доброй Надежды в Атлантику. Прославленный кругосветник намеревался, обогнув Африку, пересечь Атлантический океан на ревущих сороковых широтах, затем двинуться не к опасному мысу Горну, а на север и попасть в Тихий океан через Панамский канал.

Но его планам сбыться было не суждено.

После Мальдивских островов, где Мамбетов пополнил запасы горючего, путешественник взял курс на Сейшелы. Погода стояла отличная, штормов в это время года тут серьезных не бывает, да и регион оживленный — именно здесь проходят маршруты многих пассажирских и грузовых судов. Поэтому ничто не предвещало тревоги. И уж тем более ничто не омрачало хорошего настроения мореплавателя. Пока прямо по курсу не появился тот злосчастный сухогруз.

Любые суда в море расходятся довольно просто — существуют незыблемые правила. Хотя до сих пор случаются глупые недоразумения, оканчивающиеся столкновениями и даже гибелью людей. Но не в ясный же день, при небольшой волне, да на оживленной трассе.

Мамбетов поймал нужную волну и связался по рации с шедшим ему навстречу грузовым теплоходом. Сухогруз оказался индийским, шел с пустыми трюмами, как оказалось, перегоняли его в порт приписки — Калькутту. Радист попался разговорчивым, к тому он же сносно владел английским, вот и поболтали немного.

В общем, Мамбетов положил руль на правый борт, как и следовало в подобных ситуациях. Встречное судно тоже слегка отклонилось в противоположную от лодки сторону. После чего находящийся в миниатюрной рулевой рубке Руслан просто держал штурвал и наблюдал за окружающей обстановкой. Других судов поблизости не было видно.

Когда моторка поравнялась с шедшим по ее левому борту кораблем, Руслан заметил какую-то суматоху на грузовозе. Потом до его слуха донеслись четко различимые выстрелы — одиночные и очередью. Что за черт?!

Что-то нехорошее там творится. Неужто опять пираты сомалийские шалят? Тогда следовало бы как можно скорее уносить отсюда ноги. Да, именно так он бы и сделал, если б… Если бы Руслан Мамбетов не был воспитан на отживших свое, но въевшихся в кровь советских и христианских принципах взаимопомощи, поддержки в трудную минуту других людей. Особенно в море, где преступлением считается не прийти на помощь терпящим бедствие морякам. Ну не мог он так поступить. Хоть и глупо, наверное, было совать голову в пасть тигру…

Руслан застопорил машину и развернул лодку носом к находящемуся в нескольких десятках метров сухогрузу. Откинул перекрытия и принялся подгребать к теплоходу, который теперь медленно дрейфовал на юго-восток.

Он уже подошел совсем близко к высокому борту корабля, когда сверху высунулась чья-то темнокожая физиономия, а вслед за ней ствол автомата, нацеленного на оказавшегося не в то время и не в том месте путешественника. На ломаном английском обладатель ствола приказал Мамбетову подгребать вплотную и принять конец.

Мгновенно взвесив все за и против, Руслан вынужден был подчиниться — ситуация складывалась явно не в его пользу. Он подвел лодку к борту, поймал сброшенные тросы, закрепил за кормовой и носовой рымы. Затем заурчала электрическая лебедка и шлюпку начали поднимать наверх.

Когда лодка зависла на талях, слегка покачиваясь над палубой, ее пассажиру и рулевому в одном лице приказали вылезать, да без глупостей: мол, дернешься — сразу завалим. Под прицелом нескольких стволов Мамбетов перелез через бортик и спрыгнул на верхнюю палубу. Тут же оценил обстановку.

Пятеро афропиратов, вооруженных автоматическим оружием, без особой злобы, но и не радуясь, смотрели на него. Оружие взято на изготовку. И что теперь прикажете делать?..

Драться он умел — обучался и самостоятельно, и под руководством мастеров. У него были хорошие учителя. Русский учил его самому жесткому стилю карате — киокушинкай. Татарин посвятил в секреты другой школы карате — шотокан. А обрусевший китаец преподал ему немало уроков по мастерству рукопашного боя в рамках смешанного стиля у-шу.