Сергей Лукьяненко: Почти весна

Катя осталась такой же, как раньше. Ну, может быть, что-то чуть-чуть изменилось. Невидимое для глаза, неощутимое для моего сверхобоняния. Что-то неуловимое, эфемерное... Один процент. Может быть, мы и любим как раз-то этот неуловимый процент, эту сотую долю, которую не в силах назвать? А может, никому не дано переделывать свою любовь...

-- Все хорошо, Катя, -- прошептал я. -- Хочу, чтоб ты стала счастливой. Все хорошо.

Кто-то смущенно кашлянул за моей спиной. Я повернулся и увидел вежливо улыбающегося официанта.

-- Простите, ваше имя -- Михаил Кобрин?

Я кивнул.

-- Вас вызывают по видеофону. Очень просят подойти.

Я крепко Сжал Катину ладошку. Ободряюще улыбнулся, прошел в маленькую стеклянную кабинку.

С экрана смотрел куда-то мимо меня Эдгар.

-- У Марии и Андрея Денисенко нет и никогда не было сына, --вялым, бесцветным голосом произнес он.

-- Я видел его. Говорил с ним,-- тупо ответил я.

-- И я видел. В записях темпорального зонда, который следил за тобой. Мальчик существовал только в прошлой реальности. В нынешней его нет. Искусственное оплодотворение материалом неизвестного донора десять лет назад не увенчалось успехом. Так сказано в медицинской карте, понимаешь?

-- Наше вмешательство затронуло эту женщину?

Эдгар кивнул. Сказал, почти переходя на крик:

-- Я и не подумал проверить приемных родителей. Я просчитал на машине только наши с тобой жизненные линии. Понимаешь? У меня осталась лишь пленка. Мальчишка с велосипедом... Он очень похож на моего сына... который погиб. Если бы я увидел его раньше, то догадался бы и сам.

-- Башня из кубиков рассыпалась, Эдгар. -- У меня даже не было сил утешать его. -- Она упала, а мы под обломками.

Я повернулся и пошел к девушке, которую мне придется любить.