Александр Иванов - Тени острова Дронов

«Что-то ты, дядя, совсем больной – всю твою галактику разума пылью затянуло. Лечить тебя надо, дядя! Этак ты совсем озвереешь. Попробовать что ли?»

Алекс неожиданно сделал стремительный выпад мечом, стараясь дотянуться до одной из разведчиц, но та мягко, и даже как-то небрежно, ушла из-под его удара в сторону.

– Жаль, – улыбаясь, спокойно сказал Алекс, – в этот раз не повезло.

Паук покосился на него недобрым глазом, но промолчал. Затем вновь обратился к Мэту:

– По-моему, я зря с тобой разговаривал. Ты обычный недалёкий дурак. Сэм! Обруби ему связь, потом возьми пару «химер», очисти проход от кабеля их ретранслятора и подорви дальние точки обвала. Этот путь нам больше не нужен. И пошевеливайся, за ними могут придти более неприятные гости.

– Сзади! – крикнул Алекс.

– Мэ-эт!!! – дико взвизгнула Снеж.

Аура, стоящего позади «тигра» налилась злобной яростью. Мэт попытался обернуться, но не успел – «тигр» разрядил обрез прямо ему в спину, и заряд картечи навылет вдребезги разнёс торс его верного «мула». Во все стороны полетели ошмётки пластиковой обшивки, куски печатных плат с разбитыми микросхемами и покорёженные детали исполнительных механизмов. Снеж пронзительно закричала в ужасе, видя, как верный «мул» Мэта медленно заваливается вперёд и вбок, и падает на пол, рассыпая электронные внутренности. Сигнал связи его дрона мигнул и потух.

– Идиот, – недовольно скривившись, сказал Назгул, – чуть не попал в меня. Неужели нельзя было всё сделать аккуратно? Заткни рот его женщине, только на этот раз, нежно. И исполняй то, что я тебе приказал. Сэм, ты оглох, что ли?

«Тигр»-убийца неподвижно стоял, удивлённо глядя то на дробовик, то на поверженного Мэта, и тряс головой, словно его уши заложило от близкого выстрела.

– Сэм, а ю ол райт? – осторожно взял его за руку стоящий рядом другой «тигр».

– А вот хрен тебе! – весело сказал Сэм и в упор влепил ему смертоносный заряд картечи прямо в квадратную морду. Вопрошавший рухнул, как подкошенный – странным образом дрон его не стал принимать позу покоя.

– Убить его!!! «Химеры», немедленно убить его! – Назгул лихорадочно задёргал свой дымящийся адский прибор, целя в «тигра», заговорившего голосом Мэта, и стал панически пятиться по бетонному пирсу вдоль подземной стоянки подводных лодок в сторону утробно урчащей глотки подземно-подводного тоннеля.

– Что, дядя, страшно? – с бешеной веселостью улыбнулся Назгулу «тигр»-убийца. – И это ещё не всё. «Киски» – фас!

И вселил Синего сразу во все десять белых лохматых точек...

---

Всё прошедшее со своего последнего пробуждения время он пребывал в «нигде» и в «никогда». Это, вообще-то, «никакое» место всегда вызывало у него резко отрицательные эмоции. Хоть это и звучит несколько странно, но ненавистное «ничто» было для него хуже всего. Б о льшую часть времени своего существования он пробыл именно там, а если учесть, что время в «нигде» тянулось в десятки, сотни и тысячи тысяч раз медленнее, чем время в реальном существовании, то по всей логике вещей, он должен был бы уже давно привыкнуть и смириться с таким положением дел. Но. Во время своего пребывания в «нигде» и в «никогда», он был просто напросто, никем и ничем, и потому, пребывая «там», ничего не мог поделать. Не мог видеть, слышать, разговаривать, думать и даже чувствовать. Как не мог и привыкнуть к такому существованию и уж, тем паче, смириться с ним. К тому же, попадая в реальный мир «оттуда», он ничего не помнил о своём пребывании там, в «никогда», и понятия не имел, где оно находится это его «нигде». Всё, что ему удавалось вынести из этого «нигде», было лишь слабое эхо вселенской, всеобъемлющей тоски и лёгкая тень ощущения бесконечной скованности и тесноты. И звенящее чувство бескрайнего моря времени, канувшего в бездонную пропасть безжалостного и неумолимого «никогда». И всё.

Поэтому когда он ощутил себя состоящим сразу из десяти личностей, ликующему восторгу его не было предела. Правда, его существование в виде единой десятиликой ипостаси продлилось недолго – какие-то краткие доли секунды. Затем начался неминуемый распад. В силу естественного различия своих составляющих, единая личность стала рассыпаться на десять независимых – каждая со своей, стремительно развивающейся индивидуальностью, норовящей оторвать свой кусок от его единого «я». Чтобы удержать свою личность от такого стремительного распада он мгновенно сформировал телепатическую сеть и увязал все новые личности в плотный сегмент, подчиняющийся одному волевому центру. Этот волевой центр естественным образом включил в себя все десять новообразованных самостоятельных узлов и при этом сам распределился в них равновеликим образом. Что у него получилось в результате такого манипулирования со своими личностными индивидуальностями, предстояло осознать ему не сразу, и уж тем более, не сейчас. Время для этого ещё не пришло.