Марианна Алферова - Елена Прекрасная

— Неправильно.

— Один процент… — начал, было, Платон Атлантида и замолчал, понимая, что сейчас его бессовестно надуют.

— Именно. Но из этой суммы оплачены расходы на операцию по обнаружению пропавших сумм. В том числе перелет на планету Эгейское море, транспортировку оборудования и дачу взяток на Эгеиде.

Профессор вспомнил космическую тюрьму, и почему-то решил не спорить.

— Сколько мне причитается? — спросил он без всякого энтузиазма.

— Ты остался должен еще тысячу двести кредитов, но управление тебе их простит, если ты обратишься с заявлением.

— Как я рад… — Очень хотелось сделать какую-нибудь гадость копу на прощание. Но профессор не мог придумать — какую.

Дверь распахнулась, и в конуру Дерпфельда влетела Елена. Прекрасная, как всегда, но в самом дурном расположении духа.

— В чем дело! — крикнула она, кидаясь в атаку. — Что за дела! Где моя награда? Ты обещал, что…

— Леночка, дорогуша, пришлось из твоей доли оплатить питание в отеле и прочие расходы… — открыл встречный огонь сержант. — Счета из магазинов, заказы по Галактическому сервису…

— То есть? — Она замерла с широко раскрытыми глазами и открытым ртом. Зубы ее светились — буквально.

— Ты еще должна пятьдесят тысяч…

«Сейчас у нее будет шок и она впадет в кому», — решил профессор.

Елена завизжала и стала сыпать ругательствами, не хуже пленника космической тюрьмы.

— Вы же обещали… Если я выйду за Кормана и помогу вам проследить происхождение его миллиардов… Вы же клялись…

— Ты сама подписала обязательство, что отказываешься от претензий на состояние мужа…

— Ты клялся, что оно незаконное…

— Так и вышло.

— А награда?

— Я тебе все объяснил. Ведь это Ра-й! Здесь все безумно дорого.

— Больше не буду на вас работать!

— Твое право.

— Ты не нашла нового миллиардера? — поинтересовался Платон.

— Красивых баб полно на каждом углу… — Елена заплакала.

— Может быть, ей тоже подать заявление, чтобы простили долг? — предложил профессор — ему искренне хотелось чем-то помочь.

— Вряд ли… — с сомнением покачал головой сержант. — Она — наш платный агент. И при исполнении каждого задания сумасшедший перерасход средств. Сколько раз ее предупреждали! Ладно, попробую что-нибудь сделать.

— Тони, ты очаровашка… — Елена обняла Атлантиду и чмокнула в щеку. Пахло от нее какими-то дурманящими духами. — Жаль, что меня выставили из «Эдема»… Нам там было хорошо… — И она упорхнула из комнатушки Дерпфельда.

Документ 16.

Отрывок из допроса гражданина планеты «Эгейское море» Слокса во время предварительного следствия.

Обвинитель: Вы признаете себя виновным в убийстве?

Слокс. Нет.

Обвинитель. Тогда кто виновен в гибели экипажа?

Слокс. Никто. Они сами покончили с собой. Попросили выдать им оружие и убили себя.

Обвинитель. Биокорректор свидетельствует, что вы провели сканирование в замкнутом контуре внешности тридцати одного члена экипажа. Вы знали, что подобные операции запрещены Лигой Миров.

Слокс. Это произошло десять лет назад. Тогда запрет не был повсеместным.

На пересадочной базе «Сирена» профессор Рассольников встретил Киру Коробину. Она сидела за столом в строгой форме пилота космофлота. Форма строгая, но ворот расстегнут, чтобы можно было разглядеть ожерелье из розового и черного жемчуга. Биокоррекция мало изменила ее облик. Она стала повыше, потоньше. Лицо осталось прежним: вздернутый носик, пухлые губы. Только волосы у нее были теперь нестерпимо яркие: сверкающее золото — да и только.

— Кира! — Платон едва не назвал ее Иммой, но вовремя спохватился. Ты, я вижу, процветаешь!

— Тони! Как рада! — Она обняла его и чмокнула в щеку. Пахло от нее теми же духами, что и от Елены. Радость была вполне искренней. — Представь, Лига Миров выплатила мне жалованье пилота… заметь не пилота-практиканта, а пилота III класса за десять лет. Это очень приличная сумма. Я уж думала не заглянуть ли на Райский уголок… Но передумала.

— Летаешь?

— Да, на пассажире… Третьим пилотом. В свободное время изучаю Контактную психологию. Сдам экзамен — отправлюсь консультантом на какую-нибудь планету пустынного типа. Обожаю кактусы. — Получилось достаточно кокетливо и почти искренне.

Платон невольно поправил цветок «mamillaria blossfeldiana» в петлице.

— А как же карьера пилота?

— Это только поможет. Первому пилоту это просто необходимо. — Она запнулась. — Ведь это очень важно? — Она сделала заметную паузу. Будто подталкивала: спроси.