Филип Дик - Лейтесь, слёзы...

Теперь я чувствую на себе всю тяжесть энтропии, решил Ясон. Я разрядил себя в вакуум и никогда не получу назад того, что отдал. Все уходит только в одну сторону. Да-да, подумал он, я в этом уверен. Наверняка это один из фундаментальных законов термодинамики.

— У тебя есть энциклопедический автомат? — спросил он у женщины.

— Черт возьми, нет. — На ее похожем на чернослив лице появилось озабоченное выражение. Нет, не на чернослив, решил Ясон и отказался от этой аналогии. Так было несправедливо. Пусть будет «на повидавшем виды», подумал он. Да, так больше подходило.

— О чем ты думаешь? — спросил он у Рут.

— Нет, это» ты мне скажи, о чем ты думаешь, — заупрямилась та. — Что там у тебя на сверхсекретном умище альфасознательного типа?

— Помнишь девушку по имени Моника Буфф? — спросил Ясон.

— Помню ли я ее! Да ведь Моника Буфф шесть лет была моей золовкой! И за все это время она ни разу не вымыла голову. Все эти годы вокруг ее грязной короткой шеи и бледной физиономии так и болталась спутанная темно-бурая тина.

— А я и не знал, что ты ее недолюбливаешь.

— Ясон, она же без конца воровала. Стоило только оставить сумочку, как она тебя обворовывала; причем тащила не только бумажки, но даже монеты. Мозгов у нее было как у сороки, а голос как у вороны. Когда она, естественно, разговаривала, что, слава богу, случалось не часто. Разве ты не знаешь, что эта девчонка по шесть-семь дней — а как-то раз даже восемь — не произносила ни слова? Просто валялась где-нибудь в углу, будто пьяная паучиха, бренча на этой своей пятидолларовой гитаре, к которой она даже не выучила аккорды. Да, в каком-то своем космато-засранном роде она смотрелась прелестно. С этим я соглашусь. Любителю больших задниц она бы даже приглянулась.

— Чем же она жила? — спросил Ясон. С Моникой Буфф у него было недолгое знакомство, да и то через Рут. Однако за это время они пережили краткий, но умопомрачительный роман.

— А воровала по магазинам, — ответила Рут Рей. — У Моники была такая здоровенная плетеная корзина, которую она раздобыла в Байа-Калифорнии. Вот она и набивала туда всякого товару, а потом крейсерским курсом выплывала из магазина, большая как жизнь.

— Почему же ее не ловили?

— Еще как ловили. Монику с братом оштрафовали, когда они попались на хлебе. А ей как с гуся вода! Она опять вышагивала босоногой — я серьезно! — по Шрюсбери-авеню в Бостоне, выгребая все персики с витрин бакалейных лавок. Обычно Моника по десять часов в день, как она выражалась, «ходила за покупками». — Сверкая глазами, Рут прорычала: — А знаешь, на чем ее так и не поймали? — Тут она понизила голос: — Моника обычно подкармливала беглых студентов.

— И ее за это так и не арестовали? — Предоставление еды или крова беглым студентам автоматически влекло за собой два года ИТЛ — на первый случай. А на второй — пять лет.

— Нет, ее так и не застукали. Когда Монике казалось, что бригада полов вот-вот собирается нагрянуть с выборочной проверкой, она тут же звонила в пол-центр и сообщала, что к ней в дом пытается вломиться какой-то мужчина. Потом она выводила студента наружу, а сама запиралась. Полы приезжали, и, как Моника и говорила, в ее дверь стучался мужчина. Тогда полы свинчивали студента, а ее оставляли в покое. — Рут хихикнула. — Как-то раз я слышала один из этих телефонных звонков в пол-центр. Как она тогда сказала, мужчина…

— Моника три недели была моей любовницей, — сказал Ясон. — Лет пять тому назад.

— Ну и как, видел ты, чтобы она хоть раз вымыла голову?

— Нет, — признал он.

— И нижнего белья она не носила, — сказала Рут. — Интересно, зачем привлекательному мужчине вроде тебя нужен роман с грязной, жилистой, шелудивой уродкой вроде Моники Буфф. Ведь ты не мог никуда с ней сходить — она же смердела. Еще бы — никогда не мылась.

— Гебефрения, — сказал Ясон.

— Да, — кивнула Рут. — Диагноз был именно такой. Не уверена, знаешь ты или нет, но в конце концов Моника просто ушла — отправилась «за покупками» и не вернулась. Мы больше никогда ее не видели. Наверное, она уже умерла — так и лежит в могиле, сжимая в руках ту самую плетеную корзину, которую она раздобыла в Байе. Та поездка в Мексику была большим событием в ее жизни. По такому случаю она даже выкупалась в ванной, и я уложила ей волосы — после того как с полдюжины раз их вымыла. Что ты в ней нашел? Как ты вообще ее выносил?

— Мне нравилось ее чувство юмора, — ответил Ясон.

Все-таки нечестно, подумал он, сравнивать Рут с девятнадцатилетней девушкой. Или даже с Моникой Буфф. И все же от сравнения никуда было не деться. В глазах Ясона это сравнение лишало Рут Рей всякой привлекательности. Как бы хороша — а вернее, опытна — ни была она в постели.