Филип Дик - Мы вас построим

Она еще больше постарела, но все еще оставалась прежней Прис — привлекательной дамой с ясными глазами и решительными манерами. Той женщиной, которую я всегда любил. Наш сынишка убежал куда-то вперед, разыскивая все необходимое для своей воскресной поездки со скаутами в Чарльз-Тилден-Парк на Оклендских холмах.

— Ты сегодня спокоен, — сказала Прис — очевидно, для разнообразия.

— Я думаю.

— В смысле — беспокоишься? Уж я-то тебя знаю.

— Прис, это настоящее? — спросил я. — Достаточно ли того, что мы здесь?

— Довольно! — оборвала меня Прис. — Мне осточертело твое вечное философствование. Либо принимай свою жизнь, либо покончи с ней. Но только прекрати талдычить об этом!

— Годится, — согласился я. — А ты в ответ перестань изничтожать меня своими презрительными характеристиками. Я устал от всего этого!

— Да ты просто трус, который боится услышать… — начала она.

И прежде, чем я сообразил, что делаю, я развернулся и влепил

ей пощечину. Прис покачнулась, чуть не упала, затем отпрянула и стояла, прижав руку к лицу и глядя на меня с удивлением и болью.

— Будь ты проклят, Луис Розен, — сказала она дрогнувшим голосом. — Я никогда не прощу тебя!

— Я просто не могу больше выносить твои презрительные высказывания.

Секунду она смотрела на меня, потом круто развернулась и, не оглядываясь, побежала по проходу супермаркета. По дороге она сграбастала Чарльза и выскочила с ним на улицу.

В этот момент я ощутил присутствие рядом с собой доктора Шедда и услышал его голос:

— Думаю, на сегодня достаточно, Розен.

Узкий коридор меж полок, на которых громоздились разнокалиберные банки и картонки, стал меркнуть и исчез совсем.

— Я что-то сделал не так? — вырвалось у меня. Я и впрямь сотворил свою очередную фантазию без обдумывания, без заранее подготовленного плана. Неужели я все испортил? — Доктор, я впервые в жизни ударил женщину.

— Пусть вас это не волнует. — Он что-то записал в свой блокнот, затем кивнул сестрам: — освободите его. Пусть мистер Розен отправляется в свою комнату и побудет один. И я думаю, мы отменим сегодняшнее групповое занятие.

Затем он повернулся ко мне и добавил:

— Розен, в вашем поведении я заметил некоторую странность, которую пока не понимаю. И мне это совсем не нравится.

Мне нечего было сказать, я только кивнул.

— Знаете, я бы заподозрил в вашем случае симуляцию, — задумчиво произнес доктор Шедд.

— Нет, вовсе нет, — горячо запротестовал я. — Я действительно болен! Настолько, что умер бы, если б не попал сюда.

— Думаю, завтра вам следует прийти в мой офис. Я хотел бы еще раз прогнать с вами тест пословиц Бенждамина, а также блоковый тест Выгодского — Лурье. Мне надо самому посмотреть на результаты. Иногда важнее, кто проводит тестирование, чем сам тест по себе.

— Наверное, вы правы, — согласился я, чувствуя что меня снедают тревога и неуверенность.

На следующий день после обеда я успешно прошел оба теста. Теперь, в соответствии с Актом Мак-Хестона, я официально был признан здоровым и мог отправляться домой.

— Хотел бы я знать, что вы делали здесь, в Касанине… При том, что куча людей по всей стране ждет своей очереди, а наши сотрудники с ног валятся от усталости! — Доктор Шедд подписал бумажку о моем освобождении и протянул ее мне. — Не знаю, чего вы добивались своим приходом сюда. Но, в любом случае, сейчас вам надо возвращаться обратно и начинать жить заново. На этот раз — не прячась за мнимое психическое заболевание. Лично я сомневаюсь, что оно когда-либо у вас было

Это замечание поставило точку в моем курсе лечения. Прощай, Федеральная клиника в Канзас-Сити, штат Миссури…

— Доктор, — обратился я к нему, — здесь есть девушка, с которой я хотел бы повидаться до моего ухода. Нельзя ли мне поговорить с ней пару минут? Ее фамилия Рок, — из соображений осторожности я добавил:

— К сожалению, не знаю, как ее зовут.

Доктор Шедд нажал кнопку на столе.

— Позвольте мистеру Розену побеседовать с мисс Рок, — распорядился он вошедшему медбрату и добавил, — не более десяти минут. И позаботьтесь о том, чтоб проводить его к главному входу. Время лечения для этого господина истекло.

Расторопный парень-ассистент отвел меня на женскую половину, в комнату Прис, которую она делила еще с шестью товарками. Когда я вошел, моя любовь сидела на кровати и красила ногти ярко-оранжевым лаком. На меня она едва взглянула.

— Привет, Луис, — пробормотала она.

— Прис, я набрался-таки смелости: пошел и сказал ему все, как ты велела, — я наклонился и прикоснулся к ее плечу. — Теперь я свободен и могу идти домой. Они выписали меня.