Филип Дик - Мы вас построим

У нас есть деньги на билеты?

— Да.

— Почему же тогда нам не пойти на его концерт?

Я развел руками. Действительно, почему бы нет?

— Я не хочу, — ответил я.

Симулякр мягко произнес:

— Луис, я проделал большой путь, чтоб помочь вам. Думаю, взамен я могу рассчитывать на небольшое одолжение с вашей стороны. Мне бы доставило удовольствие послушать современные песни в исполнении мистера Гранта. Не согласитесь ли сопровождать меня?

— Вы намеренно ставите меня в неловкое положение.

— Мне очень хотелось бы, чтобы вы посетили место, где, вероятнее всего, встретите мистера Барроуза и мисс Прис.

Линкольн не оставлял мне выбора.

— Ну, хорошо, раз вы настаиваете, мы пойдем.

И я начал оглядываться в поисках такси, чувствуя себя при этом очень паршиво.

Огромная толпа жаждала услышать легендарного Эрла Гранта— мы едва протолкались. Однако Прис и Сэма Барроуза нигде не было видно. Обосновавшись в баре, мы заказали напитки и приготовились ждать. Скорее всего, они не появятся, успокаивал я себя. Один шанс один из тысячи… Мне стало чуть-чуть полегче.

— Он замечательно поет, — заметил симулякр в перерыве между номерами.

— Да.

— У чернокожих музыка в крови.

Я с удивлением взглянул на Линкольна. Что это — сарказм? Он сохранял чрезвычайно серьезное выражение лица — при том, что само его замечание с моей точки зрения было довольно банальным. Хотя, возможно, в его времена подобное замечание несло какой-то иной, особый смысл. Ведь прошло столько лет.

— Я вспоминаю, — сказал симулякр, — мое путешествие в Новый Орлеан . Я был тогда совсем мальчишкой и впервые увидел негров и жалкие условия, в которых они живут. Кажется, это произошло в 1826 году. Помнится, меня поразил испанский облик города. Он был совсем не похож на те места, где я вырос. Совсем другая Америка.

— Это когда Дентон Оффкат нанял вас на работу? Старый сплетник…

— Вы, я смотрю, хорошо осведомлены о ранних годах моей жизни! — Симулякр, казалось, действительно был удивлен моими познаниями.

— Черт, — вырвалось у меня, — я специально просматривал литературу. В 1835 году умерла Энн Ратлидж. В 1841…

И туг я оборвал сам себя. Зачем я это сказал? Мне хотелось самому себе надавать пинков. Даже в скудном освещении бара можно было различить глубокую боль и страдание на лице симулякра.

— Простите, — выдавил я из себя.

Слава богу, к тому времени Грант начал свой очередной номер — медленный печальный блюз. Чтобы скрыть свою нервозность, я махнул бармену и заказал двойной скотч.

Сгорбившись, с задумчивым видом симулякр сидел у стойки, его длинные ноги едва помещались под стулом. Хотя Эрл Грант закончил пение, он продолжал молчать, на лице сохранялось подавленное и отрешенное выражение. Похоже, он не замечал никого вокруг.

— Мне очень жаль, что я своими словами расстроил вас, — сделал я еще одну попытку, начиная беспокоиться за Линкольна.

— Это не ваша вина. На меня порой, знаете ли, находит. Вы не поверите, но я очень суеверный человек. Может, это мой недостаток, но тут уж ничего не поделать. Примите то, что я сказал, как часть меня, — он говорил медленно, запинаясь, с видимым усилием. Казалось, что силы внезапно покинули его.

— Выпейте еще, — предложил я и с удивлением обнаружил, что он даже не притронулся к своей рюмке.

Симулякр печально покачал головой.

— Послушайте, — сказал я, — если мы сейчас же уйдем, то поспеем на ракетный рейс в Бойсе.

Я спрыгнул со своего табурета.

— Ну пойдемте же!

Симулякр не двигался.

— Не поддавайтесь хандре, — пытался я его встряхнуть. — На самом деле мне следовало бы помнить — блюзы на всех так действуют!

— Луис, поверьте, это ведь не тот чернокожий поет, — грустно произнес симулякр, — а я сам, в душе. И не вините ни его, ни себя… Знаете, когда я летел сюда, я смотрел на леса, простирающиеся внизу, и вспоминал свое детство, как наша семья переезжала с места на место, смерть матери и наш переезд на быках в Иллинойс.

— Линкольн, ради бога! Поедем отсюда, здесь слишком мрачно. Давайте возьмем такси, поедем в аэропорт Си-Так и…

В этот момент в зал вошли Прис и Сэм, услужливый официант тут же подскочил, чтобы проводить их к забронированному столику.

При виде их симулякр улыбнулся:

— Ну, Луис, мне следовало бы позаботиться о вас раньше. Теперь, я боюсь, слишком поздно.

Я неподвижно стоял у стойки бара.

У моего уха раздался тихий голос Линкольна: