Дмитрий Янковский - Побочный эффект

– Зачем? – удивилась Нина. – Не лучше ли было сделать все тихо?

– Не лучше. Нападение всегда предпочтительнее защиты. Он мог записать номер машины или принять другие меры, но теперь любые его показания не будут стоить и ломаного гроша. Он сможет только оправдываться перед службой внутренних расследований. В любом случае он совершил уголовное преступление, а я нет.

– Я ничего плохого не сделала! – разозлилась Шерстка.

Она сидела за столом в комнате для задержанных, перед длинным пустым столом мрачного синего цвета, напротив прыщавого белобрысого лейтенанта, который сосредоточенно рассматривал Шерсткин паспорт. Он рассматривал его уже минут пять. Шерстка успела заскучать и от нечего делать озиралась по сторонам. Дверь в помещении отсутствовала, в вестибюль выходил широкий проем, через который было видно окошко дежурной комнаты, массивная входная дверь с решеткой и ряд деревянных кресел для посетителей, какие раньше стояли в кинотеатрах. За окошком дежурки сосредоточенно что-то писал чернявый сержант.

– Сейчас позвоним, разберемся, – монотонно бубнил лейтенант со значком дежурного на груди. – Ходите по ночам пьяные, ломаете телефоны, а потом удивляетесь, что вас задерживают. – Лейтенант устало почесал в голове.

– Я не пьяная! – нахмурилась Шерстка. – Выпила два бокала вина на выставке.

Полупустую комнату со столом и тремя привинченными к полу стульями заливал мерцающий свет люминесцентных ламп. Они раздражающе гудели, так что к тихим словам прыщавого лейтенанта невольно приходилось прислушиваться.

– Что за выставка? – без всякого интереса спросил он, моргнув блеклыми маленькими глазками.

– Художественная. Я скульптор, – буркнула Шерстка.

– Да? – Лейтенант окинул ее пренебрежительным взглядом. – И что делает скульптор в городе посреди ночи? Да и одежда у вас, милочка, ничем не напоминает одежду представительницы богемы.

– Я так специально оделась, – вздохнула Люда.

– Зачем? – Дежурный сдвинул брови и сосредоточил взгляд на переносице Шерстки. – Чтоб по форточкам легче было лазать?

Она не ответила, только скрипнула от злости зубами и снова вздохнула.

– Нервничаем? – довольно спросил лейтенант и крикнул, повернув голову: – Эй, Тарасов! Позвони-ка в управу, узнай, что это за Людмила Шерстюк. Мне нюх подсказывает, что дамочка непростая. Нет там новых ориентировок?

– Сейчас позвоню, – ответил помощник. – А ты прими улов от Севастьянова.

– Опять проститутки? – недовольно скривился лейтенант. – На кой хрен он их ловит пачками? С половины ни фига не возьмешь! Придурок. – Лейтенант недовольно заерзал на стуле.

– Это ты ему сам скажи! – рассмеялся помощник.

В фойе раздался лязг входной решетки, и в помещение ввалилась пестрая ватага девиц легкого поведения.

– Проходите, девоньки! – донесся откуда-то из-за их спин густой бас.

С визгом и руганью они рассаживались по стульям.

– Иди в задницу, ментяра поганый!

Высокий тощий Севастьянов захлопнул решетку и крякнул, потирая уши.

– Ну и погодка! Охота вам, девчонки, с голыми ляжками шляться по такой погоде?

– Тебя не спросили!

– А ты, что ли, нам за простой заплатишь?

– Чтоб тебе жена никогда не дала!

– А я и не женат, – расхохотался мужчина. – Но платить за это дело считаю непозволительной роскошью.

– Урод!

– Севастьянов, твою мать! – Дежурный поднялся со стула и вышел в фойе. – На кой хрен ты опять понавел это стадо?

– Сам ты стадо! – тут же закричали на него.

– Импотент! – взвизгнула рыжая девка из угла.

– Мурло! – поддержала ее вторая, бесстыдно поправляя чулок.

– А ну заткнитесь! – рявкнул лейтенант. – Я вам не Севастьянов!

– Да уж точно! – взвизгнула рыжая. – У того хоть прыщей нет!

– Распихаю, на хрен, по камерам, и будете сидеть до утра! – продолжал лейтенант. – Быстренько документы сюда!

– Да иди ты, – отмахнулась одна из девиц. – Делать мне нечего, на работу ходить с документами. Геморрой себе лишний на задницу.

Девицы поддержали ее взрывом наглого хохота.

– Дай мне журнал расписаться, – хитро прищурился Севастьянов. – Да я и пойду.

– Слушай, тебя никто еще киллерам не заказывал? – хмуро поинтересовался дежурный. – Вечно накуролесишь и сматываешься. Совести у тебя ни на грош! Тарасов, принеси ему журнал.

Помощник еле заметно улыбнулся, взял толстый картонный журнал и, выбравшись в вестибюль, протянул его Севастьянову. Тот достал из кармана ручку, пересчитал проституток по головам и принялся писать, положив журнал на подоконник.